«Так говорит Господь: остановитесь на путях ваших и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите к нему». Книга пророка Иеремии. (6, 16)

10 июня 2019 года

Социум Орехово-Зуево

Морозовские фабрики глазами очевидца

А. Бирюкова

В журнале «Неделя» 1886 года помещена корреспонденция под заголовком «Фабрика Морозовых в Орехово-Зуеве». Автор, к сожалению, не указан, просто помечено: «письмо из провинции».

Сразу уточняется, что фабрика находится не в Орехове, не в Зуеве, а в Никольском.

Автор решил посмотреть, как работает фабрика после знаменитой стачки 1885 года. Он побывал в 1886 году на некоторых ее заведениях и пишет о своих впечатлениях. Я не буду пересказывать весь текст статьи, а только места, которые меня заинтересовали и удивили

Никольская контора, начало 20 в.

Никольская контора, начало 20 в.

Разрешение на осмотр фабрики он получал в Никольской конторе. Я всегда представляла, что конторщики в ней работают в небольших кабинетиках, которые есть и сейчас в этом здании, где работает Управление ОАО «Оретекс».  А наш автор сравнивает контору с петербургским департаментом: «Ряд просторных комнат, паркетный стол, новенькие плевательницы по углам; столы – пропасть столов; шкафы – пропасть шкафов, с „делами”». За столами больше сотни служащих. Одни – писаря вроде канцелярских чиновников. Другие, важные, начальники «отдельных частей», так сказать столоначальники. Над последними – сам «директор департамента». Все одеты чисто и франтовато. Равные обращаются друг с другом вежливо; со старшими – почтительно, но «без подобострастия»… В том же этаже и в том же здании – несколько комфортабельных комнат для приезда хозяев и гостей: несколько спален, кабинет и столовая… Под комнатами для приезда – «знаменитая» кухня, … которую газеты расписали чуть ли не «садами Семирамиды, как чудо света». Эта кухня – «обыкновенная небольшая комната, с обыкновенными кастрюлями и обыкновенной помойной лоханкой. Повар ничуть не походит не только на Семирамиду, но и на важных кулинарных магов столичных ресторанов. Повар как повар. На голове – колпак, на подбородке – щетина, а на устах „суп-тафю” и „пирожное валаван”».

Получив дозволение, которое, кстати, выдают не особенно охотно, автор отправился на фабрику, и он сразу оговаривается, что «строго говоря, это не фабрика, а фабрики. В одной многоэтажной махине прядут, в другой ткут, в третьей белят, там красят, дальше печатают».

Фабричные заведения у Морозовых подразделялись на старые и на новые.  В старых - которых оставалось немного, «помещения низки, темны, сыры; если деревянные, то гнилы; если кирпичные, то сыпятся от сырости… Новое, наоборот, отличается простором и чистотой. Та же разница и в жилых помещениях для рабочих. Новые казармы – это большие здания с просторными комнатами, очень широким и светлым коридором во весь дом, гигантской русской печью с несколькими устьями, по числу семей в доме, и огромным железным колпаком, с которого висят жестяные трубы для самоваров. Старые жилища -  что-то темное, грязное, тесное и закоптелое».

Бумаго-прядильная фабрика С. Морозова (фото 21 в.)

Бумаго-прядильная фабрика С. Морозова (фото 21 в.)

Сама фабрика представляет из себя «множество громадных помещений, заставленных машинами. Отдельные корпуса соединены крытыми переходами, этажи – лестницами и подъемными трапами. Можно бродить из корпуса в корпус, не выходя из-под крыши. В ткацких и прядильных цехах, обслуживающие машины фабричные рабочие не спускают глаз с работы, на вас лишь взглянут на мгновенье. А в красильных и белильных рабочие оживленнее: они болтают меж собой. Но зато здесь мокро, жарко, и «у рабочих не только руки, но и физиономии и даже волосы выкрашены фиолетовым и красным».

Все машины приводятся в движение паровым двигателем, от которого идут разные ременные, канатные и металлические приводы. Топка парового котла расположена в огромном каменном сарае. Обслуживают ее «… человек двадцать прислуги, которые день и ночь железными кочергами и лопатами загружают в топку торф, который горой располагается здесь же в сарае. Этот адский огонь дает силу паровику, помещающемуся рядом. Его маховик пяти саженей (10,5 метров) вертится быстро и беззвучно… в помещении стоит постоянный вихрь, поднимаемый его движением и довольно сильно треплющим ваше платье».

Автор описывает фабричные школы и больницы, относя их тоже к новым. Приводит некоторые цифры: содержание училища на 558 детей обходится в 12000 рублей в год; преподавателей в училище – 14.  В ремесленных классах учится 40 человек. Часть затрат на них возвращается за счет продажи товаров, сработанных учениками, но все равно в год на эти классы приходится расход в 6,5 тысяч рублей.

Содержание больницы с несколькими врачами и фельдшерами обходится в 24,5 тысячи рублей. На родовспомогательное отделение расходуется 2 тысячи рублей в год.

В статье приведены цифры по составу работающих на фабриках и их годовое жалованье.  Конторщиков и приказчиков 206 человек, жалованья им 98284 рубля (среднее жалованье конторщиков 477,11 руб.)

Заведующих фабриками, механиков и мастеров 47 человек – 65486 рублей их жалованье (среднее -1393,32 руб.)

Рабочих 10852 человек – 1213514 рублей (среднее - 111,82 руб.)

Таким образом, в 1886 году на мануфактуре С. Морозова работало всего 11105 человек и им выплачивалось в год 1.377.285 рублей, не считая затрат на школы и больницы. 1886 год – это год застоя, в хорошие года рабочих было на 7000 больше, возможно и заработок был больше.

Я не случайно посчитала среднее жалованье по группам. 1393 рубля – директора и инженерный состав, 477 рублей – конторщики и 112 рублей рабочие, т.е. среднее звено (конторщики) имели жалованье в 3 раза ниже, а рабочие в 12 раз получали меньше, чем высшее звено. Такое расслоение, конечно, должно было вести и вело к социальным конфликтам.

И что особенно поразило в статье, автор описал рабочих, что были на фабриках: «… все это народ тощий, с всклокоченными волосами, с беспокойным взглядом, с трудом напрягающий силы и внимание на работе и болезненно возбужденный в трактире за водкой… Дети просто жалки – маленькие, худенькие, с бессильными голосками и задумчивыми играми. Между грудными (детьми) попадается множество ужасных: худые и определенные черты лица, точно у взрослых; старческие морщины от носа к углам губ; совершенно разумные, большие и впавшие глаза; губы тоненькие, как лист бумаги. У этих – детей уже не будет…»

Рабочие Старого заведения С. Морозова

Рабочие Старого заведения С. Морозова

Да, морозовские фабрики оставили нам материальное наследство, но и людей, что описаны выше. Даже в 50-ых-60-ых годах прошлого века в нашем городе еще можно было и немало встретить людей, особенно женщин, по внешнему виду которых можно было определить, что они из потомственных текстильщиков, т.е. их предки работали на тех самых морозовских фабриках. И сегодня, вспоминая Морозовых, нужно помнить не только положительное в их деятельности, но и негативные стороны их владения Никольским.

Поделитесь с друзьями

Отправка письма в техническую поддержку сайта

Ваше имя:

E-mail:

Сообщение:

Все поля обязательны для заполнения.