Последняя хозяйка Горок

Штрихи к портрету Зинаиды Григорьевны Морозовой

С.В. Давиденко, зав. сектором истории, Государственный заповедник «Горки Ленинские»

Обращаясь к прошлому в поисках опоры в развитии духовности и культуры общества, более пристально вглядываясь в страницы отечественной истории рубежа XIX – начала XX веков, мы невольно обращаем внимание на неординарную личность хозяйки усадьбы «Горки».

Незаурядные способности и характер хозяйки усадьбы сказались в элементах горкинского парка, в спроектированных по заказанному образцу ферме, оранжерее и других хозяйственных комплексах, в ее интересе к последним техническим новинкам, будь то загородный телефон или электроосвещение, устроенные в Горках. Все это, вместе взятое, заставило нас с любопытством взглянуть на женщину, сумевшую столь замечательным образом организовать жизнь своего подмосковного имения.

Зинаида Григорьевна Морозова родилась в 1867 г. в Орехово-Зуево в семье купца II гильдии Григория Ефимовича Зимина. Ее отец – почетный гражданин Г.Е. Зимин – был одним из директоров товарищества «Зуевской мануфактуры И.Н. Зимина», а дядя, Сергей Иванович Зимин, член этого же товарищества, был основателем частной оперы в Москве.

В святцах и метрике Зинаида Григорьевна звалась «Зиновией», «Зинаидой» нареклась самовольно на светский манер. Получив домашнее воспитание, она восполняла пробелы в своих знаниях сведениями, полученными из книг, увлекалась музыкой, театром.

Совсем юной девушкой она вышла замуж за Сергея Викуловича Морозова. Но этот брак не был долгим. Независимый характер Зинаиды Григорьевны, готовность пренебречь условностями и показными правилами купеческой морали настолько увлекли 25-летнего Савву Тимофеевича Морозова, что ради нее он преступил каноны религии, благочестие старообрядцев и предложил ей стать его женой. Обе семьи были старообрядческими, и сам развод и женитьба на разведенной были восприняты ими и купечеством как немалый позор. Мать мужа, Мария Федоровна Морозова, до конца так и не смирилась с нелюбимой снохой. Недовольны вторым браком были и родственники Зинаиды Григорьевны. «Мне бы, дочка, легче в гробу тебя видеть, чем такой позор терпеть»,– заявил отец Зинаиды Григорьевны.

Второй раз З.Г. Морозова вышла замуж в возрасте 21 года (1888). Женитьба С.Т. Морозова на своей разведенной родственнице «прославила» его на всю Россию. Широко была распространена легенда о том, что он женился на бывшей работнице Никольской мануфактуры, где она якобы была присучальшицей (работница на прядильной машине, задача которой состоит в том, чтобы следить, как бы не порвалась нить, и в случае разрыва нити пряжи соединить).

Зинаида Григорьевна, благодаря решению Саввы Тимофеевича жить отдельно от родителей, не одобрявших их брака, быстро освоилась со своим новым положением. «Преподаватели разных наук, учителя иностранных языков, воспитательницы, портнихи и парикмахеры немедленно окружили» ее и «чрезвычайно быстро, благодаря ее природным способностям, превратили ее в великосветскую даму». (Ю.А. Бахрушин. Воспоминания. М., 1994, с. 271). Она со всей страстью своей натуры отдалась устройству семейного очага, завела новые знакомства, каждое из которых считала важным событием своей светской жизни.

По возвращению из Англии С.Т. Морозов приобрел довольно скромный дом на Большой Никитской, однако, такой уклад жизни не мог устроить его супругу. Зинаида Григорьевна отвергла непритязательность в быту, характерную для Саввы. В начале 90-х годов XIX века он купил на тихой аристократической Спиридоновке барский особняк с садом. Купчая была оформлена на имя жены (ранее усадьба принадлежала Н.Т. Аксакову, брату писателя С.Т. Аксакова). Савва Тимофеевич пригласил близко знакомого ему архитектора Ф.О. Шехтеля для строительства нового особняка. Дом на Спиридоновке был одной из первых крупных самостоятельных работ зодчего. Открытие этого московского «чуда» было обставлено помпезно. «На этот вечер собралось все именитое купечество,– вспоминал князь Щербатов. – Хозяйка, Зинаида Григорьевна Морозова,.. женщина большого ума,.. принимала гостей с поистине королевским величием. Тут я впервые услышал Шаляпина и Врубеля, исполнившего в готическом холле отличную скульптуру из темного дуба и большое витро, изображавшее Фауста с Маргаритой в саду» (А.Н. Боханов. Савва Морозов.– Вопросы истории, №   4, с.   75).

С Федором Ивановичем Шаляпиным З.Г. Морозову познакомил Савва Иванович Мамонтов. Между знаменитым певцом и З.Г. Морозовой, не раз устраивавшей благотворительные вечера в своем доме на Спиридоновке, установились «прекрасные простые отношения», и он ценил ее как прекрасную собеседницу, пел для нее русские народные песни.

Воспитанная в купеческой среде и считавшая предпринимательскую деятельность мужа основой процветания своей семьи, З.Г. Морозова старалась постоянно находиться в курсе всех фабричных событий. Выдвижение Саввы Тимофеевича в число хозяев крупнейших в России текстильных фирм, она воспринимала с гордостью, мечтая о дальнейшем расширении его дела. Полагая, что деловой репутации мужа благотворительная деятельность принесет немалую пользу, она активно занималась помощью голодающим, а также артистам, художникам, журналистам.

Особенно расширился круг светских знакомств З.Г. Морозовой в 1896 г. после Нижегородской Всероссийской выставки, задуманной ее организаторами как всеимперское торжество. Именно там С.Т.   Морозов в качестве председателя Нижегородского ярмарочного комитета торжественно приветствовал государя Николая Александровича от лица российского купечества, а Зинаида Григорьевна обращала на себя внимание замысловатостью бальных туалетов на светских приемах. На одном из них случился казус: шлейф у жены мануфактур-советника Морозова оказался длиннее, чем у императрицы Александры Федоровны, что являлось серьезным нарушением этикета. Действительно, суетное тщеславие Зинаиды Григорьевны порой не знало границ. Умная, но чрезвычайно претенциозная женщина, она стремилась удовлетворить свое честолюбие путем, наиболее понятным купеческому миру: немыслимые туалеты, модные и самые дорогие курорты, фешенебельные отели западноевропейских столиц, собственный выезд, ложа в театре...

Савва Тимофеевич хотя и иронизировал над тщеславием супруги, вначале с легким сердцем прощал ей этот недостаток. Он ценил ее решительность, прямоту, трезвый ум, хозяйственное упорство и врожденный вкус. Игра в светскость продолжалась довольно долго и требовала не только усилий, но и больших расходов. Морозовы купили у обедневшего помещика Голохвастова имение Покровское-Рубцово, дачу во Владимирской губернии.

Салон Морозовой был широко известен в Москве. В особняке на Спиридоновке Зинаида Григорьевна принимала как аристократов, так и творческую интеллигенцию, художников, артистов, писателей, удивляя их богатством своего дома, демонстрируя им прекрасные цветы из своей оранжереи, редкостной красоты экземпляры своей коллекции фарфора.

«В гостиной хозяйки висела васнецовская «Птица Гамаюн», превосходные вышивки Поленовой-Якунчиковой, и все было, как в лучших домах»,– писал А.М. Горький, часто посещавший хозяина дома. Роль элегантной дамы и покровительницы искусств, которую взяла на себя Морозова, раздражала «пролетар­ского писателя», и он с иронией замечал: «В спальне у хозяйки устрашающее количество севрского фарфора, фарфором украшена широкая кровать, из фарфора рамы зеркал, фарфоровые вазы и фигурки на туалетном столике и по стенам, на кронштейнах. Это немного напоминало магазин посуды».

Не всегда полагаясь на свой вкус, З.Г.   Морозова часто обращалась за помощью в устройстве интерьеров своего дома к известным художникам и архитекторам. Супруга великого князя Сергея Александровича Елизавета Федоровна, известная не только как покровительница богоугодных заведений, но и большая ценительница искусств, любила запросто бывать у Зинаиды Григорьевны. Хозяйке лестно было чувствовать себя равной представителям московской знати. В то же время ее радушие и гостеприимство привлекали в дом самых различных людей. Здесь можно было встретить К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко, В.И. Качалова, Ф.И. Шаляпина, сына Л.Н. Толстого Сергея Львовича, А.П. Чехова и О.Н. Книппер, профессоров Московского университета Д.И. Прянишникова и В.О.   Ключев­ского, художников И.И. Левитана, А.Н. Бенуа, министра финансов Витте, известного адвоката В.А. Маклакова.

В конце тридцатых годов, на закате жизни, З.Г. Морозова по просьбе племянника Ф.О.   Шехтеля С.А.   Попова стала писать воспоминания. До настоящего времени они не были известны, так как хранились у дочери С.А.   Попова – Татьяны Сергеевны Бернштейн-Поповой, которая передала их в Центральный государственный театральный музей. Судя по дошедшим до нас за писям, воспоминания З.Г.   Морозова писала в трудное для нее время: не было бумаги, чернил; писала о том, что сохранила память. Воспоминания не были завершены, но даже то, что дошло до нас, рисует женщину самобытную, оригинально мыслящую, свободолюбивую, патриотку своей Родины, которая была «счастлива в жизни своими друзьями», щедро даря им тепло своей души.

Автор книги «Москва купеческая» П.А. Бурышкин в своих мемуарах пишет о З.Г. Морозовой следующее: «Я ее помню уже не молодой, но еще очень интересной женщиной, весьма авторитетной и скорее надменной. Она была своего рода русским самородком»... (П.А. Бурышкин. Москва купеческая. М., 1991, с. 126).

Если в начале С.Т. Морозову нравился ореол, который окружал его супругу в Москве, то чем дальше, тем больше чувствовалось охлаждение, которое временами переходило в отчуждение. Властный характер Зинаиды Григорьевны, когда-то восхитивший Савву Тимофеевича именно этими свойствами, стал тяготить его. Зинаида Григорьевна со свойственной ей прямотой и резкостью возражала против увлечения мужа революционными идеями, осуждая его за значительные финансовые расходы на поддержку социал-демократии. Не секретом для нее было и то, что муж, постоянно мучившийся противоречиями мировоззренческого характера, был слишком привязан к М.Ф. Андреевой, которая внесла свою лепту в разлад между супругами. В свое время широко был известен факт, что, желая материально обеспечить Андрееву, С.Т. Морозов застраховал свою жизнь на сто тысяч рублей, а страховой полис на представителя передал Андреевой.

Зинаида Григорьевна делала все с ее точки зрения возможное, чтобы сберечь семью и отца своим детям. Так, кандидат исторических наук А.Н. Боханов считает, что она способствовала изоляции С.Т. Морозова, следила за тем, чтобы к нему никто не приходил, изымала поступавшую на его имя корреспонденцию. (А.Н. Боханов. Савва Морозов. – Вопросы истории, 1989, №   4, с.   80).

Действительно, Савва Тимофеевич стал избегать людей, много времени проводил в полном уединении, не желал никого видеть. По Москве поползли слухи о сумашествии Саввы. По настоянию Зинаиды Григорьевны и матери С.Т. Морозова был созван консилиум известных медиков: невропатолог Г.И.   Россо­лимо, врачи Ф.А. Гриневский и И.И. Селивановский, – которые констатировали 15 апреля 1905 года, что у мануфактур-советника Морозова наблюдалось «тяжелое общее нервное расстройство, выражавшееся то в чрезмерном возбуждении, то наоборот».

По инициативе З.Г. Морозовой она и Савва Тимофеевич уехали за границу. Сначала в Берлин, а затем на юг Франции, в Канны. Их сопровождал врач И.И. Селивановский. Однако изменить судьбу Зинаида Григорьевна была бессильна. В мае 1905 года Морозов покончил с собой в Каннах. Всю свою жизнь Зинаида Григорьевна не могла простить себе, что в этот день оставила мужа одного, поехав в банк за деньгами.

Портрет Зинаиды Григорьевны был бы неполным без упоминания о ее детях. У нее с Саввой Тимофеевичем было их четверо: Тимофей (1888–1919), Мария (1890–1933), Елена (1895– ), и Савва (1903–1964). Дата смерти Елены неизвестна. Она вышла замуж за сына крупного финансового дельца Ч. Стукена и вместе с ним эмигрировала в Финляндию в начале 20-х годов. Всем своим детям Зинаида Григорьевна стремилась дать хорошее образование, приглашая в качестве наставников известных музыкантов и художников. Будучи человеком дальновидным, она хотела видеть своих детей не только материально обеспеченными, но и продолжателями традиций русского предпринимательства.

Жизнь шла своим чередом. После смерти Саввы Тимофеевича, с которым Зинаида Григорьевна прожила 19 лет, она получила по его духовному завещанию основную часть наследства. К ней перешли недвижимость и ценные бумаги, она стала владелицей заводов и рудников на Урале, помещицей Владимирской и Московской губерний. Будучи хозяйкой огромного состояния, З.Г. Морозова, тем не менее, вела тщательный учет всех своих расходов, будь то покупка автомобиля, или получение молока на ферме, ей же принадлежащей.

Богатую вдову пытались вовлечь в политику. Князь Долгорукий предлагал З.Г.   Морозовой вступить в партию кадетов. Она поблагодарила за оказанную ей честь, но твердо заявила, что «ни в какую партию не пойдет.., когда будут просить на дела партии, будет трудно отвечать, что денег нет». В своих записках, о которых мы уже упоминали, она писала: «...Я совсем не симпатизирую кадетам. По-моему, это какая-то бесполезная партия, в которой играет роль честолюбие, понятия кадетов о России весьма односторонне. Меня никакая партия не привязывала к себе, и я ко всем партиям относилась с интересом, но, будучи человеком свободомыслящим, я не увлекалась никакой партией, в каждой партии были рамки» (ЦГГМ, Ф.   216, ед.хр.   515, л.   7–8).

А предпринимательская деятельность полного удовлетворения, однако, Зинаиде Григорьевне не приносила. В 1907 году она сделала еще одну попытку уйти от одиночества, вступив в брак с давним знакомым семьи Морозовых, генералом А.А.   Рейнботом. Общество увидело в этом поступке желание честолюбивой вдовы-миллионерши подняться еще на одну ступеньку социальной лестницы. В «Воспоминаниях» Ю.А.   Бахрушина мы читаем: «Это превращение мало отразилось на судьбе Зинаиды Григорьевны в среде московского большого света. Будучи вдовой, она мало появлялась в обществе, а теперь, благодаря своему замужеству, отстав от своих и не пристав к чужим, почти окончательно порвала с московским купечеством, и ее можно было лишь увидать на театральных премьерах». (Ю.А.   Бахрушин. Воспоминания. М., 1994, с.   271).

Создав новую семью, Зинаида Григорьевна приобрела имение Горки Подольского уезда. Усадьбу Покровское-Рубцово, где она покровительственно принимала в качестве постоянных гостей Левитана, Чехова, Поленова, Серова, куда к ней по делам Художественного театра, одним из финансовых создателей которого был С.Т.   Морозов, приезжали Станиславский и Немирович-Дан­чен­ко, она передала старшему сыну Тимофею Саввичу. Сама вместе с новым мужем снимала Стахеевский особняк на Яузском бульваре в Москве.

В «Горках» был перестроен и заново обставлен главный дом. Реконструкцию старинной подмосковной был приглашен осуществить знаменитый академик архитектуры Ф.О.   Шехтель, с которым Зинаида Григорьевна была очень дружна. Хлопоты по устройству нового дома заполнили все ее время. Верная себе, она организует хозяйство имения в соответствии с последними достижениями своего времени. Так например, подача кормов, воды на животноводческой ферме, где выращивался породистый скот, была полностью электрифицирована. Приносили немалый доход оранжерея и сад. По сути дела, хозяйственный комплекс усадьбы «Горки», созданный по замыслу Зинаиды Григорьевны, был прообразом крупнокапиталистической сельскохозяйственной фермы начала XX века.

Скандальная отставка А.А. Рейнбота, обвиненного в казнокрадстве, больно ударила по самолюбию Зинаиды Григорьевны. Отсутствие моральных принципов в дальнейшем дало себя знать и в частной жизни и привело в конце концов к разрыву семейных уз. В 1916 году Зинаида Григорьевна решительно предложила Рейнботу покинуть дом.

Революцию З.Г.   Морозова восприняла спокойно. Человек глубоко религиозный, она философски относилась к свершившемуся. Несмотря на то, что у нее было немало возможностей уехать из России, она никогда не помышляла об этом.

Весной 1918 года ей удалось получить в комиссариате имуществ Республики удостоверение комиссии по охране памятников и художественных сокровищ, которое удостоверяло, что принадлежащий гражданке З.Г.   Резвой в имении «Горки»... дом с художественно-исторической обстановкой в нем, как национальное достояние, находится под охраной комиссии. (Фондо­хра­ни­ли­­ще ГИЗ «Горки Ленинские», НВ–225, л.   9).

В горкинском саду было около 500 яблонь, 300 вишен. В ягодниках насчитывалось более 150 кустов черной смородины, свыше 60 кустов красной смородины, 24 грядки малины, 26 клубники, рос и крыжовник. Огород занимал площать около 3,5 десятин. В 1918 году было посажено около 5 тысяч корней помидор, 0,5 десятины была занята луком, морковью, огурцами, цветной капустой, почти десятина была засажена капустой. В хозяйстве имелось 300 парниковых рам. В оранжерее росли цикламены, хризантемы, гелиотропы, гортензии, орхидеи, розы, оралии, сирень в кадках.

Потеряв все, Зинаида Григорьевна с удивительным достоинством продолжала воспитывать детей, а затем и внука. До 1924 года она жила в Москве в Староконюшенном переулке, затем переехала в Ильинское, недалеко от Москвы. Жила за счет продажи оставшихся в ее распоряжении вещей. Только в 1930 году ей по ходатайству коллектива МХАТ была назначена небольшая пенсия.

Знавшие ее ценили свойственное ей чувство юмора, эрудицию, независимость в суждениях. Трогательная дружба многие годы связывала ее с Ольгой Леонардовной Книппер-Чеховой, семьей московского врача Збарского. Близким другом семьи Морозовых был секретарь ВЦИК А. Енукидзе.

Умерла З.Г. Морозова в 1947 г. в Ильинском, где и была похоронена. Позднее прах ее был перезахоронен на старообрядческом Рогожском кладбище в семейном склепе Морозовых.

Поделитесь с друзьями