«Богородская речь», №20, воскресенье 26 июня 1911 г .

11 марта 2008 года

Газета «Богородская речь» 1910-1913. Часть 3

«Богородская речь», №20, воскресенье 26 июня 1911 г .

От редакции.

Рукописи гг. корреспондентов и авторов должны быть написаны четко и только на одной странице листа для удобства наборщиков, на обороте писать не следует. Рукописи должны быть снабжены именем, отчеством, фамилией и адресом автора, - иначе они не читаются.

НАРОДНОЕ ГУЛЯНЬЕ ПРИ ФАБРИКЕ К° БОГОРОДСКО-ГЛУХОВСКОЙ МАНУФАКТУРЫ

В среду, 29 июня имеет быть вторая гонка на велосипедах и игра в фут-бол.

Товарищеский матч между сборной командой «Глухово-Богородск» и 1-й командой «Клуб-спорт» (морозовцы), выигравшей в 1910 г . переходящий кубок Фульда (москов. фут-бол. лига).

Начало музыки в 2? ч. дня, гонки - в 3 ч. - Подробности в афишах.

Дирекция.

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 1, 1-2 пол./

БОГОРОДСК, 26-го июня 1911 г .

В №19 «Богородской Речи» мы перепечатали из «Губернских Ведомостей» дополнительное обязательное постановление о работе в парикмахерских заведениях г. Богородска от 10 июня 1911 года. Приводим еще раз текст этого удивительного постановления:

«Разрешается содержателям парикмахерских в гор. Богородске производить работу в будничные дни с 8 часов утра и до 9 часов вечера и предпраздничные дни с 8 часов утра до 10 часов вечера. В воскресенье и двунадесятые праздники, на одинаковых правах с другими торговцами, т.е. от 12 до 4 часов дня».

Когда это постановление было принято нашими уполномоченными, поленившимися заглянуть в свод законов, мы тогда же указывали на незаконность его и полагали, что недреманное око губернского начальства не даст своей санкции. Мы ошиблись, постановление издано и. д. губернатора, но от этого оно не стало законным.

«Постановления … ни в каком случае не должны противоречить действующим законам », - так изображено в 421 ст. общ. учрежд. губерн. (т. II св. зак.). Обязат. постановление о парикмахерских издано на основании закона 15 ноября 1906 г . об обеспечении нормального отдыха служащих и рабочих в ремесленных заведениях. Статья 1-ая этого закона гласит буквально следующее: « работы в ремесленных заведениях не могут производиться более 12 часов за сутки, причем в течение сего времени служащим должен быть предоставлен перерыв на принятие пищи общей продолжительностью не менее двух часов в день ».

12 часов в сутки, - вот норма для работы. А богородским парикмахерским разрешено работать 13 часов. Мы спрашиваем и. д. губернатора, где закон, допускающий 13-часовую работу.

«В предпраздничные дни с 8 часов утра до 10 часов вечера». Как будто и законно; по статье 2-й закона «работы в ремесленных заведениях могут в сезонных производствах, а также в зависимости от местных условий жизни, производиться на два часа в сутки сверх времени, указанного в статье 1, в течение не более шестидесяти дней в году ».

Но ни богородские законодатели, ни и. д. губернатора не потрудились дальше почитать эту статью, а в ней значится вот что: « число этих дней и их перечень определяются обязательными постановлениями ».

Где же определены число и перечень этих дней? А ведь это необходимо, потому что в году предпраздничных дней бывает более 60.

Не менее интересна заключительная часть постановления. «В воскресные и двунадесятые праздники, на одинаковых правах с другими торговцами, т.е. от 12 до 4 часов дня». Не будем говорить о безграмотности этого предложения, не имеющего ни подлежащего, ни сказуемого. Но о каких это «других» торговцах здесь говорится? Ведь речь идет все время о ремесленниках , ссылки делаются на закон о ремесленных заведениях, ибо об отдыхе в торговых заведениях имеется другой закон. И, наконец, причем тут «двунадесятые» праздники, когда в эти праздники всякая торговля в Богородске запрещена, о чем и уполномоченные, и и. д. губернатора должны знать.

Вот как небрежно составляются и издаются местные законы. Что же за причина такого глубоко-печального явления? Разве в канцелярии губернатора нет свода законов?

Мы убеждены, что постановление 10 июня плод какого-то недоразумения, и что и. д. губернатора, как «первый блюститель точного исполнения законов», не замедлит исправить свою ошибку.

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 1, 1-2 пол./

МИЛИТАРИЗМ И АРБИТРАЖ

В настоящее время внимание мира приковано к решению вопроса об арбитраже между Америкой, Францией и Англией. Честь доброго начинания принадлежит американцам. Это, конечно, не случайно: американцы вообще имеют серьезные намерения внести более устойчивости, юридической определенности, мира в международные отношения, и здесь мы видим пользу их практического ума: они не пошли путем, предлагаемым некоторыми пасифистами, ставившими во главу своей программы любовь к человеку. Давно пора бросить мечтания, необходимо спуститься сюда вниз, где не только предаются забвению великие принципы, но даже руководят прямо противоположные начала.

Мечта о всеобщем мире не есть явление последнего времени и даже не последних веков: и средние века и древнее время имели свою постановку этого вопроса, но никогда, кажется, не было так близко достижение успеха, как в настоящую минуту. Идеи мира проникают все глубже и глубже в различные слои общества. Шумные манифестации мира во Франции и Англии, деятельность обществ мира все это способно лишь укреплять и развивать то, что так недавно еще подвергалось сомнениям. И даже аргументы противников - какого бы то ни было смягчения тягостей милитаризма - скорей говорят против них, чем за? них. В своей речи германский канцлер Бетман-Гольвег только перефразировал старые банальные принципы государственности, указав на необходимость считаться с реальными условиями. Представитель одной из самых воинственных в настоящее время наций доказывал, что милитаризм и государство - это две части одного целого, которые всегда существуют совместно. Нет необходимости, конечно, оспаривать это положение, вера в которое давным-давно подорвана критикой блестящих публицистов.

Да и сама Германия примкнула к переговорам об арбитраже. Это, конечно, новый показатель тех положительных результатов, которые мы вправе ожидать.

Говорят, что единственным тормозом разоружения Европы является Германия. Навряд ли это так. Мы бы предпочли сказать, что Германия - значительный тормоз, но не единственный. Необходимо помнить, прежде всего, что Европа противостоит Азии, точней - вооружающемуся Китаю. Китай начинает выступать на путь активной политики, и ждать от него каких-нибудь миролюбивых тенденций навряд ли следует. Существует зависимость между внешней политикой и строем государства. Лишь по мере демократизации государственного строя умеряется пыл военных страстей, когда воля народа начинает получать некоторое осуществление: ведь милитаризм всей своей тяжестью ложится на широкие малоимущие классы населения. А Китай еще очень далек от демократизации. Другим препятствием к разоружению служит положение на Ближнем Востоке. Державы начинают верить обновленной Оттоманской Империи в осуществлении ее программы внутреннего устройства, а между тем эта программа не способна привести к скорому умиротворению. Интерес мира - есть интерес общий, но он не всегда согласен с интересами отдельных государств, и европейские державы, преследуя свои интересы, должны для осуществления их держать войска.

Не может быть сомнений, что Германия изменит характер ведения своей внешней политики. Но вряд ли скоро. Германия ведет борьбу за обладание внешним рынком и в этом направлении соперников у нее достаточно. Известно, что Англия в период роста своего колониального могущества, в период захвата в свои руки мировой торговли наименее склонна была к миролюбию и находилась в «блистательном уединении» от каких бы то ни было политических комбинаций, лишь после того, как она почила на лаврах, она протянула руку Франции и России. По всей вероятности то же повторится и с Германией. Как бы то ни было, ограничение милитаризма весьма утопично. Известный американец Карнеджи, на средства которого сооружается в Гааге Дворец мира, вынес из беседы с Вильгельмом заключение, что это самый миролюбивый из монархов. Но ведь Вильгельм прежде всего Гогенцоллерн, а это имя тесно связано с жаждой военных подвигов.

Если таким образом Германия примкнет к арбитражу, то не надо забывать, что самый арбитраж допускает различные постановки и оттенки. Надо иметь в виду, что обязывающая сила арбитража все-таки будет корениться в той постановке, которую даст ему государственная власть, а в наше время требования норм международного права нарушаются именно под давлением государственного интереса. Таким образом, арбитраж, конечно, есть культурный шаг вперед, но это только первый.

Несомненно, во всяком случае, что человечество от 1-й гаагской конференции прошло некоторый путь, и надо ожидать, что на 3-ю конференцию державы придут не с пустыми руками.

В. Т.

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 1, 2-4 пол./

ДЕСЯТЬ ЛЕТ БЕСПРАВИЯ

Внесенный года три тому назад правительством П.А. Столыпина одобренный Государственным советом законопроект об «изверженных» не получил Высочайшей санкции. Печать известного лагеря очень рада. - «А-а! крамольные расстриги, погодите еще!»

«Священство - не постоялый двор», - гремит в Государственном Совете «известный» проф. протоиерей Тимофей Буткевич. - «Церковь - не пассаж, не Невский», - вторит «Новое Время». Всего удивительнее эта близорукая точка зрения. Как будто закон предназначался лишь для «реставрации» десятка-другого «крамольных» священников, «изверженных» из клира церкви по политическим мотивам. Как будто здесь «жидо-массоны» стараются «напакостить» - конечно, не правительству: оно само - инициатор «крамольного» законопроекта, а именно духовному ведомству или, как кричат, Церкви. Но, во-первых, Церкви-то решительно беды нет, будут ли крамольные священники восстановлены в гражданских и политических правах, или же они будут оставаться вне этих прав. Если виновные батюшки действительно заслуживают всяких кар, так что ж и церемониться: «дуй их, ребята, в три кнута».

Но дело в том, что законопроект вовсе не преследовал какой-либо «пакостной» цели, не имел в виду даже целей сострадания и милосердия к несчастным. А имел в виду, нам думается, лишь достоинство государства и достоинство самой церкви. Вопрос другой, - удовлетворял ли законопроект в своей окончательной формулировке этим двум высоким целям. И в этом случае мы скажем тоже: нет, не удовлетворял. Но почему? - это особый вопрос. Теперь рассмотрим лишь, что радость правых, что все осталось по-прежнему, как было, со старыми ограничениями для покидающих церковный клир, показывает, что в этой клике о достоинстве государства и церкви не думают. Или, если и думают, то под углом лишь собственного благополучия, калифата на час, на день. А там, после нас - «хоть потоп»…

То, что существующие права ограничения для «изверженных» (т. III Уст. служб. ст.12, т. XIV , уст. пред. ст.179 и пр.), карающие добровольное снятие сана 10-летним бесправием, а исключение по суду - 20-летним, стоят в явном противоречии с духом не только новейшего, но и дореформенного законодательства, доказывать много не нужно. Недостойно государства иметь в своем законодательном кодексе крайне стеснительные и ограничительные законы, не вытекающие из существа государственных целей, а продиктованные со стороны чувством мести. Ведь что такое это 10-летнее бесправие для человека, добровольно, даже «с согласия» церковной власти покинувшего церковный клир, человека, вполне невинного перед лицом самого государства. Что это такое, как не проклятие клира, облекшееся в осязательную форму уларов в спину ушедшему со стороны союзной церкви государственной власти… Разрешить уход, а потом мигнуть союзнику: хвати его по шее…

Подобная служебная для церкви роль государства унизительна для достоинства последнего.

Церковь, в частности, священство, клир, конечно, не «манеж», не «Невский», не «постоялый двор». Но тем более на ней не должно быть и зловещей надписи: «Смертный, оставь все надежды вернуться».

Кажется, сам новый обер-прокурор Синода В.К. Саблер на собственном примере может показать, что перемена вероисповедания не порочит человека. Если, конечно, эта перемена произошла свободно, по внутреннему убеждению.

Христианство зиждется не на чем ином, как на свободе внутреннего убеждения.

«Не под законом, а под благодатью». «Усыновление», а не «рабство» - лозунг принадлежности к христианской религии. Свободное служение церкви своим «даром» или талантом, а не подневольный каторжный труд. В частности, клир, священство есть по идее избранное Церковью «сословие», носитель, образец церковного труда, традиций, идей Церкви. Показательный пример, как надо в церкви жить и «всему стаду». Все общество церковное должно блюсти чистоту в своем клире. И вдруг, оказывается, здесь-то, в клире, и царит во всей силе самое антихристианское, самое антирелигиозное начало подневольности и принуждения. Правда, элемент физического насилия уже канул в историческое прошлое. Теперь уже не сажают священников за шею на цепь в патриарших погребах, как это было в Московской Руси. Теперь уже архиепископы не бьют самолично палками своих клириков в собственных застенках, как делал это при Екатерине хваленый ею Дмитрий Сеченов. Теперь действуют страхом бесправия. - Уходишь от нас добровольно? Прекрасно: 10 лет ты будешь лишен прав государственной и общественной по выборам службы и пр. Будешь ты парием, презренным лицом в обществе… На клирика надевается узда рабьего страха. И вырваться из этой узды он может лишь путем правового увечья. Охранители церкви должны бы помнить, что преграды, тенета и пр. должны быть расставлены не у выхода из клира, а, скорее, у входа. Принимайте со строгим разбором и выбором, да, пожалуй, и с предварительным испытанием, в клир. Чтобы не попадали к вам элементы негодные, ради алчности, наживы, карьеры надевающие рясу. Чтобы не бросались они на интендантские затеи, как оо. Гнеушевы, не занимались растлением молоденьких девиц, как оо. С-вы и т.п. Займитесь воспитанием юношества, стремящегося к священству. Тогда чистота клира будет достигнута лучше. И достоинство Церкви тогда будет в меньшей опасности. Если из манежа, или с Невского, или с постоялого двора беспрепятственно можно уйти или уехать, в этом беды нет. Нехорошо то, что туда свободно проникают карманные воры, сутенеры, хулиганы и прочие «подобного звания» люди.

Саблеры, Буткевичи и иные господа хорошие не хотят, чтобы клир уподобился манежу или постоялому двору, в смысле возможности ухода из «сих мест», но насчет возможности свободного проникновения в клир, как в «сии места», они это бедой для церкви, по-видимому, не считают.

Н. ОГНЕВ

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 1, 4 пол. -

стр. 2, 1-2 пол./

МОРЕ

(Посвящаю Л.В.П.)

Море лазурное, море глубокое!

Льешься ты тихой волной…

Слезы и горе, печаль одинокая

Там далеко за тобой…

Запад пурпурной горит полосою.

Волны шумят по камням…

Чайки кричат и играют с водою.

Звуки бегут по волнам.

…Хочешь стряхнуть свои думы мятежные,

Хочешь вздохнуть повольней.

Хочешь забыть про мечты безнадежные,

Муки бессонных ночей…

Море лазурное, море глубокое!

Катишь ты темной волной…

Слезы и горе, печаль одинокая

Так далеко за тобой!..

АЛЕКСАНДР ЧАЙКА

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 2, 1 пол./

ЗА ПОСОБИЕМ

(Из очерков фабричной жизни)

До Рождества оставалась одна неделя. Рано утром в среду из окрестных сел и деревень по направлению к городу одна за другой потянулись подводы: ехали на базар за покупками к предстоящему празднику.

Было темно, морозно и ветрено. В небе ярко горели звезды, в поле крутилась метель.

Кузьма Вавилыч, зажиточный мужик из села Ульянина, поплотнее запахнул полы тулупа, подтянул покрепче пояс, подправил кое-где упряжь на лошади, оглядел новые обшивни и, совсем готовый, усаживаясь в сани, крикнул стоявшему на крыльце сынишке:

- Ванятка! Беги к Ермилычу, скажи ему, что я еду, шел бы скорееча, не задерживал!

Ванятка побежал, но тут же и вернулся. Следом за ним, торопливо подпоясываясь на ходу, спешил Ермилыч:

- Вот одолжил-то! Дай тебе, Бог, доброго здоровья! Вот благодетель, так благодетель! В три места совался: у кого поклажа с собой, у кого - сами все едут… Уж я думал, того, пешком переть придется. Шутка сказать: двадцать пять верст до города, а разве дойдешь в экой-то? - кивнул он головой на полушубок.

Добродушно посмеиваясь, Кузьма Вавилыч оглянул сутулую фигуру Ермилыча, старый в ярких заплатах полушубок.

- Да, штука неважная, поди, чай, и сейчас цыганский пот пробирает? А в город-то тебе за какой надобностью, аль, за винцом к празднику? - пошутил он и дернул вожжами.

Лошадь подхватила и бойкой рысцой вывезла со двора поскрипывающие полозьми по мерзлому снегу сани.

- Тятька! Коньки не забудь, купи! - кричал вдогонку отцу Ванятка.

- Какое за винцом! - продолжал прерванный разговор Ермилыч, - бросил я его пить, вино-то; с нонешнего Покрова пятый год пошел - капли в рот не беру. Где уж теперича, до винца ли!.. За пособием, значит, на фабрику. Вот оно дело какое: раньше в волость присылали, а нонче - нет. Всяк сам, вишь, иди… Такой, значит, завели порядок.

- Дают еще пособие-то, не отняли?

- Ась? - не расслышал Ермилыч. - Дают, дают! - заторопился он, когда Вавилыч повторил вопрос.

- Много ли дают-то?

- Да разно. Мне, стало быть, три года по 6 целковых в месяц давали, потом грех такой попутал - попался управляющему на глаза пьяненький, ну, убавили, значит, - по 4 целковых давать стали. Два года так-то давали, а там опять убавили, по три платить стали… А все же платят, дай им, Бог, доброго здоровья, в конец не обижают, неча зря Бога гневить.

- Много лет на фабрике-то выжил?

- Без малого сорок, - вздохнул Ермилыч, - думал, и кости там сложить, ан не вышло дело.

- За что же уволили - за провинность какую или так?

- За старость. Глаза попортились, ну, и скорости такой в руках не стало, известное дело!.. Много тогда нашего брата пощипали, стариков, то есть… За две недели до Святой объявили. Стою, это, я за верстаком, работаю, бац, в контору зовут, значит, к управляющему. Зачем бы это, думаю?.. Ан, вон зачем. Так во мне все, вроде, оборвалось; руки-ноги трясутся. Алексей Иваныч, еще тогда управляющим у нас был, царство ему небесное, не тем будь помянут, - лютый человек был! Объявил это, а сам глядит на меня из-под очков да посмеивается. Сорок лет, говорит, выжил, пора и стыд знать. Оклада своего не оправдываешь. Молодых на твое место подросло много. Больше ничего, можешь уходить, говорит. Слушаюсь, мол, - говорю ему, - только как же так, Алексей Иваныч, ни с того, ни с сего? Что за причина? Стар стал, та и причина, говорит.

Посчитался я в те поры с ним.

- Стар - это точно, говорю, только я в этом рази виноват? Все стары будем. Куда я теперича пойду на старости лет, сами вы посудите? С мальчиков я здеся, уж ежели, к примеру, вам не нужен, так в другом месте и подавно старого не возьмут. Что делать! говорит, и мы тоже не виноваты - фабрика не богадельня. Обида, говорю, кровная обида!.. Никакой обиды, говорит, нет! Не одного тебя так-то! Что старые, что молодые - все есть хотят, говорю.

В кресле сидел это он, встал с кресла, прошелся раза два по конторе, супротив меня остановился.

Об этом нужно было раньше думать, говорит, беречь копейку про черный день. Небось, скопил? Знаю я тебя, ты жох известный! Сколько? Тысчонка есть? Ну, признавайся! Какой, говорю, гроша ломаного и того нет, а вы - тысчонка! Семья тоже: двух дочерей замуж выдал, сына в солдаты наградил. Какая у них остача, откуда? А вы, эвона, хватили - тысчонка! Страсть сказать! Что? Сын, говоришь, есть! Вот и отлично, - к сыну ступай! Сын в солдатах, а придет - женится, своя семья будет, где ему взять-то? Пособие тогда дадут, хлопочи!

Стал я в те поры хлопотать, долго дело тянулось. Вот и дали, - закончил свой рассказ Ермилыч.

Меркли звезды, но до рассвета было далеко. Метель не унималась. Кузьма Вавилыч поднял воротник тулупа и, кутаясь в него с головой, взглянул на Ермилыча. Тот сидел, понурившись, подставив ветру голые руки и ничем не обвязанную шею.

Несколько времени ехали молча.

- А сын не помогает разве? - полюбопытствовал Кузьма Вавилыч.

- Как не помогает! Помогает. Только, что с него взять-то?.. Своя семья: четверо ребятишек мал-мала меньше, заработка плохая. Таскальщиком он у Найденова работает, шесть гривен в день получает. Ну, баба известно - рублей на пятнадцать в месяц выгонит: на ручных мотовилах она. Няньку тоже держат: харч, обувь, одежа - все дорого нонче стало. Сыну самому себя оправдать впору. Руку жжет его подачка-то. Эх, жизнь наша! - вздохнул Ермилыч.

Небо чуть заметно стало голубеть, становилось светлее, метель улеглась, пошел снег. По краям дороги, как траурные полосы, чернел лес. Вдали робко блеснул огонек, другой, третий… Почуяв жилье, лошадь побежала быстрее.

В селе Колупаеве Кузьма Вавилыч остановился у знакомого трактирщика. Заказал чай, закуски. Еррмилыч оправил лошадь, задал ей овса, напоил и, постукивая нога об ногу, ждал хозяина.

В трактире было светло, шумно и тепло, но Ермилыч опасался войти туда обогреться, боясь, как бы кто не увел чужую лошадь.

Час спустя, вышел из трактира Кузьма Вавилыч. Он был несколько навеселе.

Опять поехали. Ехали долго: то полем, то лесом. Продрогший до костей, Ермилыч жался вглубь саней, - он весь заиндевел и дрожал от холода, тщетно кутаясь в заплатанный полушубок.

Взошло солнце ослепительно яркое, но негреющее, холодное, как далекое небо, как снежное поле.

Из-за леса, словно гигантские памятники на неизвестных могилах, гордо поднимаясь к небу красные фабричные трубы, и медленно стлался над ними черный смрад.

- А как ты думаешь, дедушка, показывая вокруг себя кнутом, обратился Кузьма Вавилыч к Ермилычу, - небось, и твоих тут найдется не одна сотня кирпичей?

- Как, чай, не найтись - найдется, кормилец, без малого сорок лет выжил, - согласился Ермилыч.

Кузьма Вавилыч ссадил старика у конторы.

- Управишься с делами, к Сычеву на постоялый приходи! У него остановлюсь! - отъезжая от конторы, прокричал он Ермилычу.

Е. ОРЛОВА

(Окончание следует)

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 2-3, 1-4 пол./

ПО ОРЕХОВСКОМУ ПОДЪЕЗДНОМУ ПУТИ

Дорожные очерки

На «фарфоровой» станции катанье «телячьих вагонов» было непродолжительное. После 20-минутной остановки мы, наконец, тронулись из Дулева дальше. Миновали деревню Короткую (хотя в действительности она очень длинная), издавна славящуюся кабаками и многочисленными шинками. На Дулевской фабрике т-ва М.С. Кузнецова нет совершенно питейно-распивочных заведений, и нужду эту с избытком удовлетворяет деревня Короткая. Пьянство тут развито громадное. До монополии кабатчики за разрешительные приговоры на счет питей платили Коротковскому сельскому обществу до 2000 р. и, разумеется, высасывали из заводского рабочего населения в 20 раз больше.

Проехали речку Студенку, эту коварную речонку, которая почти ежегодно во время разлива выворачивала перекинутый через нее железнодорожный мост. Только теперь, с постройкой нового мостика, злая речонка перестала шалить.

Поезд тихо подходил к 17 версте, где опять остановка. На перегоне Орехово - Ильинский погост 17-ая верста с самого открытия дороги приобрела некоторую известность. Строители сюда выезжали покутить, потому тут такой заманчивый лесок, местность очень сухая, покрытая серебристым мошком. В бурные годы 1905-1906 тут обнаружен был целый склад оружия. Тут и шиночек, было, образовался, но потом прикрыли.

Чрез несколько минут поезд тронулся дальше. Миновали село Запонорье, речку Понор, а затем поезд проскочил у самой околицы деревни Барской - родины расславленного разбойника Чуркина.

В вагоне и разговоры пошли чуркинские. Рассказывали о его лихих делах и набегах. На станции Давыдово опять перегонка телячьих сарайчиков. В отворенные воротца в вагон влезли два-три новых пассажира.

- Кузьмич, здорово! Куда это Бог несет?

- Да в монастырь, Богу помолиться.

- Ну, как поживаешь?

- Плоховато, приятель.

- Писарек ваш как орудует?

- И не говори. Просто грабит. Дерет с живого и мертвого - чисто язва египетская для нашего брата-мужика. И не знаем, чего это начальство глядит! Ведь мужики, что называется, волком воют.

- А жалоб сколько было! И все ему - как с гуся вода.

А.

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 2, 2-3 пол./

ГОРОДСКАЯ ХРОНИКА

СОБРАНИЕ ГОРОДСКИХ УПОЛНОМОЧЕННЫХ

21 июня состоялось собрание городских уполномоченных. Вследствие грозы хозяева города собираются туго, и заседание, назначенное в 6 час. вечера, открывается с опозданием более, чем на час.

Отсутствуют: А.М. Черкасов - за отъездом, И.Г. Малов, приславший извещение о болезни, и А.И. Елагин, как всегда, страдающий тем странным недугом, вроде перемежающейся лихорадки, приступы которого так удивительно совпадают с днями, когда от почтенного отца города требуется участие в общественной работе.

Собрание открывается докладом городского старосты А.А. Симакова, в котором - на основании 68 ст. городского положения - гг. уполномоченные приглашаются выбрать из своего состава комиссию для проверки денежных отчетов гор. старосты за 1910 год, а также отчетов, касающихся работы городского хозяйства.

В комиссию записками оказались выбранными: В.И. Елагин, И.И. Коков, П.С. Кочетов, П.И. Финогенов, А.М. Черкасов и А.И. Егунов.

Следующим вопросом. рассмотренным собранием, явился вопрос, возбужденный Богородским уездным исправником о постройке казармы для городовых и нового арестного помещения. Комиссия, избранная собранием уполномоченных, пришла к заключению, что существующее арестное помещение не соответствует своему назначению: камер требуется 10, а их всего только 5; камеры тесны и грязны, вентиляция отсутствует, пол негоден, отопление плохое. Комиссия при участии г. исправника считает необходимым построить новое здание. Находя, что место на торговой площади может быть использовано для города более выгодно, комиссия предлагает найти для арестного помещения и казармы для городовых какое-нибудь другое.

По вычислению комиссии общее кубическое содержание казармы для городовых и арестных камер должно быть не менее 235-250 куб. саж. Комиссия, принимая во внимание, что необходима также постройка сараев и погребов, определяет размеры требующегося под указанные постройки участки земли в 250 кв. саж. По исчислению комиссии стоимость камер и казармы выразится в сумме 18.000 руб., со службами - 20.000 рублей.

Комиссия, осмотрев совместно с г. исправником владение Ждановой на Шоссейной улице, состоящее из двух каменных двухэтажных домов, включающих 56 комнат, деревянного флигеля о-ва распространения среднего образования, 7 июня была избрана особая комиссия, которая, рассмотрев совместно с членами комитета о-ва распространения среднего образования различные более или менее подходящие участки города, пришла к заключению, что наиболее подходящим местом является участок земли близ парка размером в 1774 кв. саж. Комиссия предлагает городу ассигновать на постройку училища из городских сумм 15.000 р., каковую сумму внести в три срока - 5 тыс. в 1911 г ., 5 тыс. в 1912 г . и 5 тыс. в 1913 г . Сумму в 15.000 р. позаимствовать из запасного капитала с погашением ее равными частями в течение 10 лет.

Против предложения комиссии относительно места для реального училища говорил П.И. Финогенов. Он упрекал комиссию в том, что вопрос о выборе места для училища был решен слишком быстро, и что многие соображения, необходимые для решения данного вопроса, не были приняты во внимание. Так, комиссия должна была искать место для училища в центре того района, какой обслуживает училище, принимая во внимание процентное отношение учеников, живущих в той или иной части города и его окрестностей. Помещение реального училища у парка он находит крайне неудобным для глуховцев, которых в училище немало. Последние зимой, ввиду того, что улицы от снега расчищаются поздно, должны будут идти по занесенному снегом пути, что крайне тяжело. Теперь же они ходят по железнодорожному полотну. Наиболее удобным местом он находит участок земли за линией железной дороги.

На это член комиссии В.И. Елагин возражал, что комиссия находит неудобным место за жел. дорогой, ввиду необходимости для учеников переходить рельсовый путь, что сопряжено с опасностями. Если Шоссейная улица представляется неудобной зимой, так как поздно очищается от снега, то тем более неудобств представляет вся полоса земли за жел. дорогой, которая совершенно не очищается от снега. Представитель комиссии отстаивал положение, что место у парка, выбранное комиссией, именно и является в центре района, обслуживаемого училищем, так как необходимо считаться и с ростом города в направлении к фабрике Шибаевых; он подчеркивал также и гигиенические стороны помещения училища близ парка, где представляется широкий простор для осуществления различных форм физического развития детей и юношей, имеющего такое важное значение в современной системе воспитания.

После выступления и других членов собрания по данному вопросу, - выступлений, мало прибавивших нового к высказанному П.И. Финогеновым и В.И. Елагиным, предложения комиссии были поставлены городским старостой на баллотировку.

В результате собрание постановило:

1) уступить под постройку реальн. училища участок земли, предлагаемый комиссией;

2) единогласно принятую ассигновку в 15.000 р. выдать о-ву распр. средн. образ. в два срока: 10 тыс. р. отпустить в 1912 году, позаимствовав 5 тыс. р. из запасного капитала, а 5 тыс. р. внести в смету 1912 года; остальные 5 тыс. р.выдать в 1913 г ., внеся их в смету 1913 года;

3) обусловить преимущество принятия в реальн. училище учеников из жителей Богородска;

4) выбрать комиссию по постройке здания из городских уполномоченных;

5) обусловить, что если в течение двух лет не будет приступлено к постройке, то земля возвращается городу;

6) в случае ликвидации о-ва здание и все имущество поступают в собственность города под учебные заведения.

В комиссию по постройке избраны: А.А. Симаков, В.И. Елагин, П.И. Финогенов, М.К. Долотов и А.И. Егунов.

Далее было рассмотрено прошение К. Романова относительно покрытия перерасхода в размере 3132 р. 90 к. по ремонту казачьих казарм. Собрание постановило устроить совместное заседание строительной комиссии с фабрикантами и предложить последним покрыть этот перерасход.

Перейдя затем к более мелким вопросам, как то: ходатайство мусульман о разрешении обнести их кладбище оградой (вопрос решен в положительном смысле), переименование улиц и переулков города и крепление на углах дощечек с их названиями, каковых потребуется 300 шт. стоимостью в 150 р. и др., - собрание было закрыто.

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 2, 3-4 пол. -

стр. 3, 1-2 пол./

ПО КЛЯЗЬМЕ

Содержатель торговых купален завел у себя моторную лодку довольно большого размера, совершающую правильные рейсы между городом и Глуховым, взимая плату по 10 к. с человека в один конец. Плата невысокая, особенно по сравнению с платою, которую дерут наши лихачи за поездку в Глухово. Но кроме сравнительной дешевизны проезда, рейсы на моторной лодке интересны в другом отношении. Они знакомят с окрестностями в той их части, которая обыкновенно ускользает от наблюдательного взора, так как туда не всегда можно попасть. А тут плывешь и наблюдаешь, и наблюдения эти наводят на разные размышления. Вот перед вами береговые заграждения, делающие берег недоступным для общего пользования, устроенные т-вом А. Елагина. Смотришь и диву даешься. Неужели нельзя заставить снять эти незаконные заграждения? Далее вы созерцаете пресловутое место с Елагинскими фильтрами, которое т-во А. Елагина никак не может купить у города за бесценок, хотя противоположный берег напоминает про доброе старое времечко, когда этот берег и прилегающие к нему палестины куплены т-вом у города по дешевке. Но теперь другие времена.

Особенную же прелесть путешествие по Клязьме представляет, когда проезжаешь мимо фабрики т-ва Ф. Елагина. До этого места все ласкало только взор, но здесь дошла очередь и до обоняния. Прежде всего, попадаешь на такое «амбре», которому позавидовали бы любые свалки, и эта вонь преследует вас, пока вы не минуете эту образцовую фабрику, где, очевидно, для стока разных разностей в реку существуют ничем не замаскированные люки, устроенные в береге в виде каменных арок.

Обыкновенно они недоступны наблюдению, так как правый берег, на котором стоит фабрика, для посторонних недоступен, а левый берег, составляя зачастую собственность, никем не посещается. А вот, когда плывешь по реке, все эти безобразия выступают во всей своей неприглядности. Конечно, ни для кого не секрет, что такие спуски существуют на всех фабриках, но их как-то умеют скрывать, а здесь даже и этого не сумели. Вообще, рейсы на моторной лодке весьма интересны, и мы кое-кому советуем проехаться на ней по направлению к Глухову.

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 3, 2-3 пол./

Пожарное общество . - По поводу ходатайства, возбужденного перед начальником Нижегородской жел. дор. представителем пожарного общества Ф.А. Детиновым и начальником команды И.В. Антоновым (железн.) о разрешении пользоваться водонапорной башней в случае пожаров, вчера приезжал командированный для осмотра башни инженер. Осмотрев водонапорную башню, инженер нашел, что ее очень легко приспособить для подачи воды во время пожаров, и обещал свое содействие.

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 3, 3 пол./

Попудный сбор . - Газеты сообщают, что Можайску разрешено взимать попудный сбор с привозимых в город и вывозимых из него через местную станцию брестской дороги грузов. Сбор определяется в размере 1 / 8 коп. с пуда со всех грузов, за исключением перевозимых по двенадцатому классу, для которых размер установлен в 1 / 10 коп. с пуда. Сбор предназначается на замощение и перемощение городских улиц и площадей и на сооружение двух каменных труб. Сбор устанавливается на 10 лет, но он должен быть прекращен, как только поступления от него достигнут 32.903 руб., нужных на производство работ.

В Богородске остаются незамощенными еще много улиц и площадей, а денег на это дело не имеется. Необходимо поэтому вновь возбудить ходатайство о введении попудного сбора, но предварительно нужно составить подробные проект и смету.

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 3, 3-4 пол./

Дом среди улицы . - На углу Дворянской улицы и Тихвинского переулка кем-то возводится постройка, и сруб будущего дома срублен на самой середине Дворянской улицы, которая, кроме того, загромождена разными строительными материалами. Проезд по улице стеснен до последней степени. Приходится только удивляться тому, как люди ни с чем не желают считаться и не понимают, что улицу, находящуюся в общем пользовании, загромождать нельзя. Но еще более достойно удивления проявляемое в настоящем случае со стороны городского общественного управления и полиции попустительство, несмотря на явную опасность такого загромождения улицы в пожарном отношении.

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 3, 4 пол./

Ревизия . - В настоящее время в Богородске пребывает член совета министерства внутренних дел д. с. с. Пестржецкий, производящий ревизию уездного съезда, земских начальников и волостных судов.

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 3, 4 пол./

Раскладочный сбор . - В №48 «Москов. Губерн. Ведом.» от 18 июня напечатана публикация москов. казенной палаты о том. что богородскими раскладочными по промысловому налогу присутствиями закончена рассылка извещений об окладах дополнительного раскладочного сбора и процентного сбора с прибыли. Срок для представления в присутствие возражений на раскладку истекает 18 июля.

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 3, 4 пол./

УЕЗДНАЯ ЖИЗНЬ

(от наших корреспондентов)

ЗЕМСКИЕ ДОРОГИ

На днях по личным делам мне пришлось ехать из Богородска через Павловский посад в Загарье. Достаточно проехать раз по этой дороге, чтобы с уверенностью сказать, что земские заправилы давно не были в этой местности, иначе чем же можно объяснить столь плачевное состояние дороги и, в особенности, мостов. В последних, благодаря отсутствию настила, образовались более или менее значительные отверстия. Мосты настолько запущены, что мне чуть ли не перед каждым приходилось останавливаться и, чтобы не рисковать экипажем и ногами лошадей, посылать для осмотра кучера. Ночью езда по этому тракту совершенно невозможна.

Спрашивается, что же делают управа и земский инженер, получающие жалованье, собранное с тех, кто калечится на этих мостах и дорогах.

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 3, 4 пол./

Дер. БАБЕНКИ,

Буньковской волости

Мещанин Сергей Степанов Бубнов, один из домохозяев нашей деревни, сильно загулял в последнее время. Связался с какой-то темной компанией лиц, шатающихся без дела, и пьянствовал, как говорится, беспробудно. Когда денег на водку не стало, он начал тащить из дома все, что только можно было взять. Продавал свое имущество и пьянствовал опять.

Когда жена, которая, естественно, не могла смотреть равнодушно на это расхищение имущества, стала протестовать, Бубнов избил ее, избил так сильно, что ее пришлось положить в больницу. Детей же от пьяницы и буяна-отца взяла к себе теща.

Вечером 4 июня несколько буньковских мальчиков из любопытства заглянули в окна дома Бубнова и были сильно испуганы тем, что увидели: на веревке, вытянувшись во весь рост, неподвижно висел Сергей Степанов Бубнов.

Мальчики сообщили старшим, те дали знать полиции.

На следствии было обращено внимание на тот факт, что одна рука покойного не висела свободно вдоль тела, как обычно наблюдается у повесившихся, а была значительно отставлена в сторону и закоченела в таком положении, неестественном для умершего в петле. Ближайшее рассмотрение обнаружило ссадины и кровоподтеки на теле.

Все это вселило подозрение, что покойный был повешен уже мертвым, очевидно, из желания скрыть настоящую причину смерти.

Выяснить истинную обстановку смерти Бубнова и найти виновных - вот задача, которую стремится решить следствие в настоящее время.

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 4, 1 пол./

Село ЗУЕВО,

Богородского уезда

5 июня в помещении зуевского волостного правления состоялось годичное общее собрание членов местного пожарного общества. В программу занятий собрания входило рассмотрение отчета, касающегося деятельности о-ва за истекший 1910 год, и выборы и выборы новых членов правления взамен выбывших до срока девяти членов.

По каким-то особым соображениям заправил о-ва повестки с приглашением на собрание были разосланы не всем членам о-ва. На собрание явилось около 20 членов, резко делящихся на две группы: на торговцев и трактирщиков, с одной стороны, составляющих большинство, и служащих в разных торговых и общественных предприятиях, представляющих незначительное меньшинство. И отношение членов правления к представителям этих групп различно. Насколько оно отличается предупредительностью и любезностью к первым, настолько оно грубо, когда оказывается, что и члены второй группы «смеют свое суждение иметь».

Выбор новых членов правления был затруднен тем, что правление не озаботилось составить список членов об-ва и, по настоянию группы служащих, пришлось прибегнуть к кассовой книге, каковая, в конце концов, и была крайне неохотно представлена правлением. Члены правления тут же и вписывали некоторых лиц, не значащихся в книге. Мотивы последнего так и остались невыясненными для многих членов об-ва. Обратило на себя внимание в ведении дел и следующее отступление от установленного порядка. Согласно устава об-ва счета, представленные к уплате, должны быть подписаны двумя членами; но это требование, как обнаружилось, не выполнялось, и казначей производил уплаты по своему усмотрению. Характерен и следующий инцидент. Когда один из вновь избранных членов правления попросил отстранить его от должности, то один из старых членов правления сказал: «а, хотя, все отказывайтесь!»

Вряд ли можно ожидать, что при существующих «порядках» в обществе и при описанном отношении стоящих во главе дела к членам общества дело может развиваться и процветать. Очевидно, что последнее возможно только при одном условии - при замене членов правления новыми лицами, более отвечающими тем требованиям, которые в интересах дела должны быть предъявлены им.

/«Богородская речь» (город Богородск), №20, воскресенье, 26 июня 1911 г ., стр. 4, 1-2 пол./

ФРЯНОВСКАЯ СЛОБОДА

12 июня на собрании местных мещан, пользующихся правом голоса, была рассмотрена просьба фряновской пожарной дружины об отводе площади в размере 2-х десятин для устройства народного гулянья в участке, известном под названием «Круча Сокольники».

Пожарная дружина предлагает устроить летний театр, буфет без крепких напитков; предлагает сорганизовать различного рода игры, установить качели, гигантские шаги и приборы для гимнастических упражнений. Летом на гулянье будет играть духовой оркестр пожарной дружины.

После долгих споров, длившихся 4 часа, собрание, большинством 65 против 22 голосов, постановило уступить для народного гулянья 2 десятины местности «Круча Сокольники» сроком на 10 лет при условии ежегодной уплаты 40 рублей.