«Так говорит Господь: остановитесь на путях ваших и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите к нему». Книга пророка Иеремии. (6, 16)

28 октября 2019 года

Труды наших земляков

Музыка. Мысли вслух

М. Корчак

Для объяснения тайны музыки материалистически вполне пригодна логика троичности. Известны триады, все элементы которых нераздельны и неслиянны между собой. Это тело-душа-дух и Бог-Отец – Бог-Сын – Святой Дух в православии, положительное – ноль - отрицательное в физике, Запад – Россия - Восток в геополитике, вектор с его тремя ортогональными составляющими x, y,z в математике и т.д.

Логический подход к музыке обнаруживает и в ней триадный принцип. В качестве элементов триады в музыке выступают:

1) физический и духовный потенциал создателя музыки

2) авторский музыкальный текст как воплощение замысла композитора и доступный для интерпретации

3) симбиоз духовной и физической компонент автора и слушателя (синергия тварной и нетварной энергии, проникающей в сердце человека).

По мере движения в триаде роль человека ослабевает, а роль тонких энергий возрастает.

Согласно Борису Раушенбаху («Вопросы философии» №3, 1993), все триады обладают шестью неотъемлемыми признаками. Все шесть признаков триадности имеют отношение и к музыке. Перечислим их.

1) триединость означает, что один из элементов триады и вся триада в целом тождественны между собой, и каждый элемент является репрезентом целостности. Исключение какого-либо элемента триады обессмысливает анализ вообще.

2) единосущщость означает равнозначность элементов триады. В музыкальной триаде невозможно отдать предпочтение какому-либо элементу триады.

3) нераздельность означает, что система действует, если каждый элемент несёт в себе зародыш другого. Так, музыкальный поток исполнителя обусловлен во многом тайной творческого акта второй компоненты триады, а последняя - «провоцирует» симбиоз музыкальных потоков исполнителя и открытости и соучастия слушателя.

4) соприсносущность означает вездесущность элементов триады во все времена. Практика показывает, что ограничить временные и пространственные рамки распространения музыки трудно. Подобно тому, как свет Божественного Спасения изливается на всех подряд без иерархического отбора, так и музыкальный текст воспроизводится для всех.

5) специфичность означает, что каждый элемент триады выполняет свою работу, и его тенденции отсутствуют в смежном элементе триады. Действительно, первый элемент не творит музыку, а второй - не формирует триединый поток к слушателю.

6) взаимодействие проявляется не в простом суммировании эффекта трёх компонентов, а в их взаимном влиянии, причём порядок чередования элементов триады не может быть изменён.

Однако в музыкальной триаде даже при логическом анализе просматриваются мистические элементы, в частности, -духовная компонента в творческом акте автора или синергия физического и духовного потенциала у слушателя. Поэтому музыка выходит за пределы логического анализа. Она является выражением сверхприродной сущности человека и средством связи с тонким миром.

Итак, в нашем мире есть категории, которые управляют судьбами мира. Это так называемые неотчуждаемые (непродаваемые) ценности, например - любовь, патриотизм, религии, альтруизм, красота, музыка. Они не могут быть объяснены материалистически, они явно из трансцендентного (невидимого) мира. Здесь законы логики не охватывают всей проблемы, и должны быть привлечены элементы мистического опыта. Только он способен на пути очищения, просветления и озарения подарить восторг, экстаз как результат активного возвышенного восприятия.

Совместное взаимодействие логики троичности и мистического опыта ближе объясняет роль музыки как неотчуждаемой ценности и делает восприятие музыкального текста более прозрачным и осознанным.

Особенность русской музыки состоит в том, что русский человек, внешне убогий и жалкий, тем не менее, не может существовать в чуждой ему системе обмена неотчуждаемыми ценностями, а может существовать только в системе дарения. Правда, в бездне между Богом и человеком легко затеряться , возможны известные нам крайности , но в этом пространстве и последние могут оказаться первыми.

Большинство русских композиторов верили в дух, а не материю и стремились в творчестве выйти за пределы земного. Почти ни у кого, кроме, пожалуй, Скрябина гордыня не взяла верх над смирением.

Русской музыке, как и литературе, свойственная потаённая правда. Вот почему музыкальные сочинения аристократов (Львов), дворян (Глинка, Чайковский), разночинцев (Варламов) в равной степени популярны в народе без всякого принуждения. Причина: один и тот же культурный код - православные традиции Богоспасения.

Недавно в телепередаче «Царская ложа» известный петербургский музыкальный критик доктор искусствоведения Гаккель восхитился ловкой и изящной исполнительской манерой приезжего французского пианиста Александра Канторова - музыканта с русскими корнями и, следовательно, не лишённого нашей природной восприимчивости. В завершение он горько сетовал: «Господи, ну почему мы не можем так играть, обязательно всё утяжеляем, омрачаем?»

Насколько уместны в устах отечественного критика такие обобщения, каков уровень их объективности?

Во-первых, не все французы столь изящны и непринуждённы как А. Канторов. Во- вторых, и русская исполнительная школа дала образцы не менее тонкого музыкального стиля (например, певица З. Долуханова, скрипач Г. Кремер и др.).

Только при легковесном взгляде на проблему не ясно, что тяжёлая судьба, сложная история народа порождает и судьбу музыки, т.е. «почва и судьба» взаимосвязаны. Вот почему музыка Россини никогда не будет звучать у русских так легко, как в Италии, а «Хованщина» Мусоргского никогда не будет адекватно прочтена на Западе. Так, русская опера вобрала в себя итальянскую сердечность («Иоланта» Чайковского), французскую впечатлительность («Хованщина» Мусоргского) и немецкую тяжеловесность («Сказание о невидимом граде Китеже» Римского-Корсакова). Тем не менее, в русской опере нет итальянского простодушия («Любовный напиток» Доницетти), французской непринуждённости («Манон» Масснэ) и немецкого накала («Валькирия» Вагнера).

Судьба страны наложила отпечаток на оперный жанр, придав ему более серьёзный характер :

1) на большинстве опер лежит печать мятежного и непокорного духа («Алеко» Рахманинова);

2) русское оперное творчество - пограничный жанр между восточным музыкальным языком и западным мелосом, а потому так трудно воспринимается на Западе («Сказка о царе Салтане» Римского-Корсакова);

3) комический жанр почти отсутствует;

4) вокальные партии исключительно трудны ( например, партия Германа в «Пиковой Даме» Чайковского);

5) трагедийный характер опер преобладает («Русалка» Даргомыжского);

6) внимание к историческим сюжетам («Борис Годунов» Мусоргского);

7) в интимных сюжетах акцент делается на глубокий психологизм героев («Евгений Онегин» Чайковского);

8) русское оперное творчество остаётся почти единственным носителем и хранителем славянского начала в музыке среди славянских народов за исключением некоторых произведений, например, чешского композитора Дворжака («Русалка») или польского композитора Монющко («Галька»);

9) именно в русской опере наблюдается слияние музыкального языка и речевой структуры текста. Непревзойдённой вершиной здесь может быть опера «Нос» Шостаковича.

10) оперное творчество избежало соблазна атональной музыки.

Вместе с тем современная русская опера как жанр развивается в русле современных европейских тенденций постмодерна и переживет те же трудности, скорее кризис, как и западноевропейская. Утрата высокой цели страны привела к творческой анемии и в опере. Впрочем, и на Западе опера в кризисе, так как и социализм, и капитализм оказались в тупике.

Должна ли опера эволюционировать как жанр или остаться уникальным неприкасаемым историческим жанром, объектом наслаждений? Остановить развитие невозможно. К сожалению, последние тридцать лет царствования постмодерна не подарили ни одного музыкального шедевра, но представили лишь многочисленные режиссерские перелицовки известной оперной классики (например, ряд режиссерских решений «Евгения Онегина» Чайковского в Михайловском театре в Санкт-Петербурге или шесть постановок «Травиаты» Верди режиссера Бертмана из театра Геликон-опера).

Поделитесь с друзьями

Отправка письма в техническую поддержку сайта

Ваше имя:

E-mail:

Сообщение:

Все поля обязательны для заполнения.