Журнал «К спорту!», № 43, 1912 г ., стр. 11-14

Перелет Москва - Богородск - Орехово-Зуево

С 3-х час. прошлой субботы, 15-го сентября, аэродром Императорского московского общества воздухоплавания, такой пустой и безлюдный за последние три недели - начал оживать.

Назначен перелет Москва - Богородск - Орехово-Зуево, и обратно в Москву.

Спортивный комитет М.О.В. хочет воспользоваться последними днями пребывания штабс-капитана Юнгмейстера и поручика Корицкого, которые командированы на зиму в СПБ. для прохождения теоретических курсов воздухоплавания при Политехническом институте.

Инструктор московской школы г. Габер-Влынский тоже вернулся сюда на несколько дней из С.-Петербурга, где он сдает конкурсу военных аэропланов биплан фирмы «Дукс».

Таким образом, налицо три летчика, которых может мобилизовать М.О.В. Аппаратов, годных на перелет, тоже три. Два Фармана №7 («Дукс») - для Габер-Влынского и поруч. Корицкого, и один «Ньюпор», привезенный из заграницы штабс-капитаном Юнгмейстером для военного комитета М.О.В. Частные летчики, как, напр., Россинский, не принимают участия в перелете по многим причинам, но главная - малая скорость их старых Фарманов, не могущих конкурировать с гоночным №7, а «Ньюпором» - и подавно, а лететь двести с лишком верст, рисковать аппаратом, и без всякого шанса на приз - безрассудно. В отдельной статье мы коснемся того, что следует предпринять, чтобы уравнять шансы летчиков и дать возможность появляться для состязания, исход которого теперь может быть (исключая аварию) заранее предсказан, - не двум, а всем авиаторам, имеющим аэропланы. Наше мнение, что нужно гандикапировать аппараты, сообразно их нормальной скорости, разбить на категории и многое другое, но об этом отдельно. Вернемся к перелету.

Утром в день перелета поручик Корицкий, пробуя мотор на предоставленном ему аппарате, делает круг над аэродромом и прекрасно спускается; но у него ломается задний ланжерон нижней плоскости около мотора, после того как не выдержала вертикальная стойка, проходящая над стойкой шасси.

Починка на несколько дней, и один из записавшихся на перелет должен выбыть еще до начала его. Остается только двое - соответственно количеству назначенных призов.

Призы распределяются так:

От Богородско-Глуховской мануфактуры первому прилетевшему 500 руб. в Богородске и от мануфактуры С. Морозова 500 руб. - первому прибывшему в Орехово-Зуево. Игра стоит свеч, и летчики готовятся в далекий, и главное, холодный путь.

Но вот выведены аппараты. Баки наполнены бензином. Летчики одеваются и делают последний осмотр машины.

Вперед выехало уже несколько автомобилей, назначение которых следить за авиаторами в пути и оказать необходимое содействие в случае непредвиденного спуска. Таковой весьма нежелателен, так как почти всю дорогу идут леса и болота, и спускаться надо на такую узкую полоску шоссе, что возможно для «Фармана», но, безусловно, опасно для «Ньюпора», пробегающего при спуске с большой быстротой на земле еще громадное расстояние в несколько десятков саженей.

Но вот летчики на местах, и через минуту «Фарман» Габер-Влынского уже в воздухе. За ним подымается и «Ньюпор» шт.-кап. Юнгмейстера, и, сделав большой круг над аэродромом, оба направляются на высоте более 500 метров к Марьиной роще, затем над Сокольниками и далее, до поворота на Владимирское шоссе. Еще несколько минут, и аппараты скрываются в воздухе. Несколько человек публики и членов о-ва, приехавших проводить летчиков, уныло расходятся. Нет прежнего воодушевления, нет толпы, и становится обидно за это большое, государственного значения дело, которое у нас в Москве потеряло ту симпатию и поддержку общества, при которой только оно и могло развиваться.

В Богородске. Громадная толпа народа - несколько тысяч человек - ждут прибытия аппаратов. Разведены костры. На приготовленной для спуска площадке разостланы простыни. Полный порядок. Уже получены сведения, что летчик вылетел из Москвы и теперь близ Богородска. Все всматриваются по направлению к Москве, и через несколько минут ожидания в воздухе обрисовывается красивый и мощный силуэт «Ньюпора». Еще несколько мгновения, и громадная стальная птица опускается на приготовленное место. К сожалению, дело не обходится без небольшой аварии. Приземлившийся аппарат по инерции пробегает до конца площадки и въезжает в канаву.

Страшный толчок - и машина встала. Попорчена лыжа, выщерблен кусок пропеллера, а штабс-капитан Юнгмейстер сильно ударился головой в край Торпедо аппарата. К счастью, летчика от серьезного поранения и перелома переносицы спасают автомобильные очки, и хотя стекла (?!!) и разбиты, но глаза не повреждены, и через минуту шт.-кап. Юнгмейстер совсем оправляется от ушиба, на память о котором ему все-таки остаются ссадины и синяки. Аппарат вытаскивают и ведут на место. В это время показывается Фарман. Габер-Влынский подлетает к назначенному месту и делает красивый планирующий спуск ровно через 12 минут после прибытия «Ньюпора». Итак, половина пути пройдена, и приз первого этапа заработан «Ньюпором».

Главный администратор Богородско-Глуховской мануфактуры г. Свешников любезно приглашает авиаторов и сопутствующих им лиц отдохнуть и подкрепиться в заранее приготовленные помещения директорского дома.

А отдохнуть и отогреться надо, так как пришлось лететь в течении часа при температуре, местами, в верхних слоях, падавшей ниже 0, и завтра предстоит то же.

 

* * *

По маршруту в воскресенье 16-го сентября в 10 ч. утра летчики должны были тронуться на Орехово-Зуево, и обратно в Москву. Но «Ньюпор» еще не готов к полету, так как у него надо сменить пропеллер, и Габер-Влынский совершает эту часть пути один и, таким образом, берет приз С. Морозова.

Тем временем «Ньюпор» приведен в порядок, и в 4 часа 7 мин., не дождавшись возвращения Габер-Влынского и предполагая, что он полетит на Москву прямо из Орехова-Зуева, шт.-кап. Юнгмейстер, сопровождаемый громкими криками тысячи зрителей, трогается в обратный путь.

 

* * *

Уже с 4 часов на Московском аэродроме собрались несколько учеников военной школы и частных летчиков. Приезжает и кое-кто из членов М.О.В. встретить авиаторов. Уже имеются сведения, что Юнгмейстер вылетел в 4 часа, и теперь он должен с минуты на минуту быть здесь.

С промежуточных пунктов никаких известий пока нет. Все ждут. Но вот на горизонте показывается «Ньюпор», и через несколько минут он пролетает над членской беседкой и планирует по направлению к лагерям. По направлению к нему едет автомобиль, но летчик поворачивает аппарат и подъезжает на нем ближе к трибунам.

У колеса лопнула шина. Летчику кричат, но он не слышит и доезжает так до ангаров. Вылезая из аппарата, он объясняет обступившим его ученикам школы М.О.В. причину его спуска далеко от стартовой линии.

Оказывается, что западает пуговка контакта, и ее приходится вытаскивать (!) окоченевшими руками.

Его прерывают и ведут «сначала отогреться» в членскую беседку.

Несмотря на только что пройденный при тяжелых условиях осеннего времени большой путь, шт.-кап. бодр и охотно делится с окружающими своими впечатлениями перелета.

- Сильно качало сначала на 500 метрах , но потом поднялся выше, и было легче. Очень беспокоил холод. В кабине сравнительно тепло, но зато голова и шея страшно зябнут.

Прятался от холодной воздушной струи в кабину с головой, изредка выглядывая, чтобы ориентироваться и выправить аппарат, а то понемногу незаметно начинает задирать аппарат кверху, - так как, не видя горизонта, трудно сохранить горизонтальное положение.

Шт.-кап. Юнгмейстер очень оживлен и только досадует на синяки, полученные при спуске в Богородске, с которыми ему придется ехать в Петербург.

«Ведь не поверят, что на перелете», - смеется он.

Тем временем, получено известие, что и Габер-Влынский вылетел из Богородска, где он остановился, чтобы запастись бензином.

Начинается томительное ожидание. Получается сведение, что аппарат пролетел около Черкизова, причем летел очень низко. ожидающие внимательно присматриваются к горизонту, и одно время им кажется, что в вечернем сумраке обрисовываются очертания Фармана; некоторые даже слышат шум мотора - но идут минуты за минутами, а летчика нет. Становится ясно, что он или опустился, или в сумерках не может ориентироваться и найти аэродром, и несколько человек собираются ехать на автомобиле к Черкизову искать его там.

В это время получается телефонное сообщение от Габер-Влынского, что он опустился на Троицком шоссе у села Алексеевского. За ним едут два автомобиля и находят его у выезда из села. Аппарат цел, так как летчик удачно выбрал ровную площадку для спуска - и теперь находится уже под охраной.

До утра делать нечего.

Надо ехать обогреться домой - но Габер-Влынский хочет сначала заехать на аэродром отдать распоряжения на завтра, намереваясь утром перелететь на аэродром. - «Нас там ждут, поедемте», - говорит он.

Но ожидания его не оправдываются. Получив сообщение, что Габер-Влынский опустился в сел. Алексеевском, разъехались с аэродрома и те немногие, которые там были.

О деталях организации перелета, ее достоинствах и дефектах, мы поговорим отдельно.

 

Юнгмейстер и устроители перелета в Богородске

 

† Габриэль Вуазен

 

1912 год оказался тяжелым для авиации.

Уходят с арены истинные «короли воздуха» - пионеры воздухоплавания.

Не успели еще придти в себя от сообщения о смерти Вильбура Райта, как снова приходит печальная весть - Губерт Латам убит буйволом на охоте в центральной Африке.

Это было совсем недавно, и вдруг опять телеграмма о гибели первого французского конструктора -авиатора.

«Лион. Из Бельвиля на Сене сообщают, что произошло столкновение автомобилей, причем строитель летательных машин авиатор Габриэль Вуазен убит, женщина-авиатор баронесса де Ларош тяжело ранена».

Странное совпадение. Все, скончавшиеся за последнее время пионеры авиации, как, наприм.: Надар, Шанют, Райт, Латам, - не пали героями в борьбе с покоренной стихией, а умерли, как и все умирают, или от телесных недугов, или от роковых случайностей.

Особенно тяжела для нас утрата этих пионеров потому, что они были не только пилоты-авиаторы, но и конструкторы .

Для того, чтобы каждый понял всю тяжесть последней утраты, я постараюсь кратко изложить историю работы Вуазена, сказать несколько слов об успехах его творений - известных всем аппаратов “ Voisin ”.

Идея воздухоплавания еще во время своих первых шагов захватила Габриэля Вуазена. Он вместе со своим братом отдался своему любимому занятию.

Первым их учителем был О. Шанют, с которым они производили свои первоначальные полеты на планерах. Одним из последующих их компаньонов был почивший кап. Фербер, помогавший Вуазенам и средствами, и знаниями, и опытом.

Но одна работа с планерами продолжаться очень долго не могла. Все было проверено. Оставалось создать аэроплан. Но тут вышла заминка. Как перейти от планера к неведомому аппарату?

Тут на помощь пришли их конкуренты… братья Райт.

Как только в Европу проникли смутные слухи об успешных полетах в Америке бр. Wright , компания французских воздухоплавателей, в том числе и Вуазен, посылают специального шпиона, которому удается сделать много зарисовок и наблюдений.

Когда у Вуазена в руках имелись некоторые данные, ему уже было легче перешагнуть через ту громадную пропасть, которая отделяет постройку планеров от постройки аэропланов.

Но надо отдать справедливость покойному Вуазену: хотя идею своего аппарата он и заимствовал у Райтов, но разработал и дополнил ее он так основательно, что его свободно можно назвать первым французским конструктором-строителем аэропланов.

Но опыты со своими аппаратами отняли у Вуазена почти все средства, и с дальнейшими занятиями вышло замедление.

К счастью, к нему присоединяется Делагранж, оказывающий ему большую помощь.

Плодом их упорной работы был аппарат, выстроенный в 1907 году для Анри Фармана, на котором последний установил целый ряд рекордов, и из которых он «выкроил» свою конструкцию.

Отличительной чертой первых аппаратов “ Voisin ” является установка мотора сзади с одним пропеллером (у Райта 2), руль глубины монопланный (у Райта бипланный), устройство сзади стабилизационной коробки у Райта нет, и замена райтовских полозков особым шасси с колесами и пружиновыми амортизаторами.

Даже из этих нескольких строк ясно видно, что Вуазен продумал каждую мелочь в своем аппарате настолько, что упрек, якобы он скопировал «Райта», не имеет под собой никакой почвы.

С началом развития спортивной авиации “ Voisin ” быстро завоевывает симпатии публики.

Аэроплан Г. Вуазена появляется везде.

Уже в 1909 году барон Декатерс летает в Каире на его аппарате и производит фурор.

На реймских состязаниях, на конкурсе в Гелиополисе - везде победителем является биплан «Вуазен».

Видя все большее и большее распространение своих аппаратов, Вуазен старается все улучшить их и улучшить.

Кажется, никто из авиаторов не построил такой массы разнообразных аппаратов, как Габриэль Вуазен. Изменяя в первый раз свою конструкцию, он помещает мотор пропеллером впереди, начиная собой новую категорию аппаратов - бимонопланов.

Затем он строит металлический аппарат с монопланным хвостом и двумя парами элеронов, расположенных между планами a la Кертис.

Потом он отбрасывает передний руль глубины в своем «военном» аэроплане, в котором он впервые устанавливает двойное управление.

Почти все впервые было создано им. Начиная с металлических башмачков для соединения стоек с ланжеронами и кончая созданием «морских аэропланов»!

Особенностью его творчества было то, что он намного опережал своих сотоварищей-строителей изменениями своей конструкции, влиявшими и на другие системы…

И тем обиднее на судьбу, что она отняла от нас этого гениального конструктора в самый расцвет его плодотворной работы!

Н. Анощенко

Поделитесь с друзьями