Весеннее настроение. Разговор у школы
Д.М.
Сегодня, как обычно, встречал детей из школы. У школьных ворот, вернее у низенькой сварной калитки, собрались люди. Родители, бабушки, женщины и среди них – я, единственный человек мужского рода. Народу немного, как всегда, четыре – пять человек. Все местные, сельчане. Стоим, ждем, молчим. Лишь изредка, кто-то переговаривается между собой.
– Солнце-то как печет!
– Так, апрель, пора уж!
В паре сотен метров от школы высится остов недостроенного многоэтажного жилого дома. На фоне синего весеннего неба серый бетонный скелет выглядит инородным телом.
– Чего-то дом-то заглох, – жалуется местная бабушка.
– Деньги кончились, – восклицает молодая женщина с коляской.
– И зачем только в деревне такой большой дом. Земли что ли мало! – вступил в разговор я.
Крупная женщина, стоящая рядом, вспомнив видимо о причине нашего здесь стояния, всплеснула руками и воскликнула, а чего стоим-то? Время то уже сколько? Урок то закончился или как?
– Да нет еще. Еще пять минут. Да пока соберутся, пока выйдут, все десять пройдут! – сказала женщина с коляской, взглянув на часы.
Повисла пауза. Люди заскучали. Каждый смотрел в свою сторону. В небе среди колючих сосновых веток, щебетали какие-то птицы. Дятел стучал по стволу. С крыши амбулатории мерно капал оттаявший снег. К самым воротам подъехала легковая машина. Водитель достал сигарету и закурил. Из салона машины, через приоткрытое окно заклубился сизый дымок.
Кругом буйствовала весна. Насыпи грязного снега таяли, мутные воды текли в образовавшиеся на дороге лужи. Тротуар, выложенный бетонными плитками, местами обнажился из под снежной каши. Грязь и вода заставляли людей наступать на оставшийся снег и карабкаться по пока еще крепким снежным косогорам. Мусор, грязь, собачьи экскременты – вот приметы апреля в нашей глубинке. Даже солнышко не скрашивало унылое ощущение запустения и разорения в окружающей нас обстановке.
Все молчали. Каждый думал о своем! Совсем скоро прозвенит звонок, из школы выбегут счастливые дети. И мы разойдемся, каждый к себе, в свой дом. Кто в квартиру на центральной усадьбе, кто в коттедж у озера.
– А все-таки красивые у нас здесь могли бы быть места. Лес, озеро, а небо какое синее! – громко сказал я и, подумав, добавил – только вот изгадили все почему-то!
– А, у нас всегда так, – сказала крупная женщина.
– И везде так, – сказала молодая женщина с коляской.
– А раньше так не было! – воскликнула местная бабушка
– Как Брежнев умер, так все и покатилось по наклонной, – махнув рукой, сказала крупная женщина и проинформировала всех, что скоро дети выйдут, минута осталась.
В этот самый момент, когда осталась минута, к школьной калитке подошел высокий мужчина с фотоаппаратом. На груди у мужчины болтался «бейджик». Мужчина дернул калитку. Калитка не поддалась. Народ молчал, с интересом разглядывая мужчину со спины. Мужчина несколько раз подергал калитку и, отчаявшись, повернулся к нам.
– Как войти-то? – спросил он, обращаясь ко всем нам сразу.
– Кнопочку надо нажать, – сказал кто-то
– А там спросят, кто и зачем, – в разговор вступила крупная женщина.
– А вам что надо-то? – спросила молодая женщина с коляской.
– Да, ты чего пришел-то? – встрепенулась местная бабушка, и, обращаясь ко мне, заметила: чего-то я его раньше не видела – не наш мужик-то.
Я кивнул в знак согласия – да, не наш, не местный.
Мужик, приподняв «бейджик», чтобы все увидели, оправдывался: я из тех вон домов, которые строятся. Мне надо школу сфотографировать и вообще, что тут есть вокруг, чтобы лучше квартиры продавать. Ну, чтобы привлекательность места показать.
– Да уж, какая тут привлекательность. Вы посмотрите грязь-то какая кругом, – молодая женщина с коляской закричала, продолжая яростно раскачивать коляску, – вона гору какую с крыши свалило на вход в больничку, ни пройти, ни проехать!
Ее все поддержали. Народ загалдел: мусор под ногами, к магазину не подойти, лужи одни, а яма у остановки, когда хоть заделают, и в лес сейчас не войти, помойка сплошная.
– Я девчонкой весь наш лес исходила, по грибы, по ягоды, а сейчас страшно, то пьянчуги какие, то клещи появились, – крупная женщина старалась вставить свое наболевшее, – откуда клещи-то эти взялись. Раньше их не было.
– Точно, точно! Небось, эти, как их там, америкосы нам подкинули, как колорадских. Картошка совсем родиться перестала. Да еще жуки эти, весь лес съели – поддержала выпад местная бабушка.
– Да какие там жуки? Жулики все, воры, страну свою пропили всю. Житья нет – молодая женщина с коляской еще яростнее стала трясти коляску.
– Да я-то здесь причем! Это все не ко мне. Я школу пришел сфотографировать – ответил мужик, отчаявшись дождаться охранника.
– Чего ее фотографировать? Вон она стоит, никому не нужна! – воскликнула крупная женщина.
– Так говорят хорошая школа, – сказал мужик с фотоаппаратом.
– Это когда было-то? – спросила крупная женщина.
– При Брежневе! А сейчас все не то, – вздохнула местная бабушка.
Из школы вышла завхоз Татьяна Ивановна, спросила мужика с «бейджиком» и фотоаппаратом, – тебе чего?
– Да я сфотографировать школу хотел, можно?
– Нельзя! Еще чего удумал, школу фотографировать!
– А почему нельзя? Что тут такого?
– Нельзя и все тут! Ты ее сегодня сфотографируешь, а завтра взорвешь! Что, новостей не смотришь? В мире чего делается, не знаешь? Давай, давай, иди отсюда!
– Ничего себе! Да вы что!
– Иди, иди. Не мешай работать!
Татьяна Ивановна развернулась и пошла обратно в школу. Мужик постоял у калитки, тоже развернулся и побрел к бетонному остову нового дома. За решетчатой сварной калиткой появились маленькие школьники, высматривали своих родных. Я увидел сына, взял его, и мы пошли домой. За спиной послышался окрик молодой женщины с коляской.
– А ты чего тут встал! Не видишь что ли, что написано, стоянка у школы запрещена.
– Да я чего, я ничего, чего шуметь-то, – водитель выбросил папироску, запустил двигатель и медленно отъехал в сторону. Весна!
Ямкино. 2018 г.
На анонсе фото Татьяны Малыгиной
Поделитесь с друзьями