На Святой Земле

В.Н.Алексеев

Господи, Исусе Христе, Сыне Божии, помилуй нас!

Сорок дней назад наша группа русских православных паломников возвратилась со Святой Земли в Россию. Сорок дней – цифра очень существенная, можно сказать, знаменательная. О ней еще пойдет речь, а сегодня о. Леонтий благословил меня начать писать воспоминания об этой поездке. У меня и самого были такие мысли, но сам-то я когда бы еще собрался, а теперь надо приступать. Господи, благослови!

Задача, конечно, очень трудная. О Палестине написано столько, что ничего нового уже не добавишь. К тому же, побывавшие здесь люди имеют свои впечатления, которые без сомнения сильнее моих, потому что они – собственные. Да и позволено ли мирянину рассуждать о Христе?

Если кому и могут пригодиться эти заметки, то более всего тем, кто собирается на Святую Землю. Может быть, эти строки помогут им стать более внимательными, более вдумчивыми, более размышляющими. Заметки мои писались не для поучения, а для облегчения палом ник ам путешествий по святым местам Иногда с первого раза бывает трудно подметить детали, сосредоточиться в нужном месте и тогда опыт прошедшего перед тобою может оказаться полезным.

С самого начала мне стремился воздержаться от слишком восторженных слов при описаниях величайших святынь: для этого требуется превосходное знание языка и умение владеть им. К тому же, и самые изысканные фразы далеко не всем покажутся соответствующими для описания Гроба Господня или пещеры, где останавливались на ночь волхвы. Кому-то твои слова покажутся слишком сухими и прохладными, а кому-то избыточно сентиментальными. Всё может быть. Не потому ли в Священном Писании так мало прилагательных превосходных степеней?

Природа человека такова, что он не может не выражать своих чувств. И хотя научить чувствовать, наверное, нельзя, но можно показать человеку те мгновения, в которые рождаются новые для тебя ощущения. Услышишь, например, про черешковый хруст и осенью начинаешь специально ходить в лес, чтобы в тишине слушать, как отламываются черешки мертвых листьев. Узнаешь, что в капле росы отражается мир, и привыкаешь ложиться в утреннюю траву и вглядываться в росинки. Или прочтешь о зеленом луче, который появляется при заходе солнца, и с тех пор уже не пропускаешь ни одного заката без особых чувств.

А вообще, было бы странным, если впервые вернувшийся со Святой Земли грамотный человек не сохранил бы на бумаге своих впечатлений. Пусть не для всех, но хотя бы для самых близких, для детей и внуков.

 

* * *

День первый. Заканчивается день памяти апостола Андрея, первого из апостолов, первого предсказателя христианства на Руси, пришедшего ко Христу еще от Иоанна Предтечи. После всех проверок и контрольных пунктов мы сидим в аэропорту «Домодедово», ждем объявления посадки на рейс «Москва – Тель-Авив». Не верится, что через три с половиной часа это слово обернётся вполне конкретным городом и таковым останется в памяти уже навсегда. Впрочем, как и множество других давно знакомых, но существующих пока только в воображении названий: Иерусалим, Вифлеем, Капернаум, Фавор, Генисаретское озеро, Иордан, Елеонская гора. Я сознательно не стал искать в Интернете современные фотографии евангельских селений, поэтому Вифлеем представляется мне крохотным и почему-то заснеженным селом с яркой звездой в темном ночном небе. А Генисаретское озеро видится таким, как на картинах Василия Дмитриевича Поленова: с совершенно пустынными, почти безжизненными берегами.

* * *

Наступил день второй: в Москве второй час ночи. Все спят. А мы делаем круг над Тель-Авивом и видим под собою море огней. Их так много, что почти не просматриваются линии улиц, как это бывает у русских городов. Оказывается, название города было выбрано на общем собрании жителей еврейского квартала Яффо. Это случилось в мае 1910 года, а Тель-Авив в переводе с иврита означает «холм возрождения».

 

* * *

Все-таки, самолет слишком быстрый транспорт для палом ник а. Чтобы попасть на отдых, самолет удобен: проходит всего два-три часа и ты уже видишь горы, пальмы, море и хлопаешь в ладоши от детской радости и готовности тотчас же броситься в соленую воду. А к святым местам нужно прибывать отрешенным от мирской жизни, хотя бы самую малость преображенным. За время полёта добиться этого очень трудно.

Вспоминаю митрополита владыку Корнилия. Всё время в пути – и в зале ожидания, и в салоне самолета – он почти неотрывно был углублен в чтение и казался очень сосредоточенным. Надо было бы последовать его примеру, но книги уже были сданы в багаж, да и сама мысль о сосредоточении пришла только теперь. Еще раз убеждаешь в духовной дистанции между священством и миром.

 

* * *

Пока получали багаж в совершенно пустом зале аэропорта Бен-Гурион (назван в честь первого премьер-министра государства Израиль) к нам «прибилась» скромная русская девушка. Оказалось, что она тоже паломница, едет из Москвы в Иерусалим по приглашению игуменьи русского православного монастыря, что на Елеонской горе. За окном ночь, до Иерусалима полсотни километров, а ехать одной на такси и дорого, и страшно. Кажется, девушку звали Наташей; она (да и мы тоже) надеялась, что в автобусе, который должен был нас ожидать, найдется для нее местечко. Вот так с первых минут на Святой Земле от нас потребовалась помощь человеку.

 

* * *

Мы едем делегацией и, выйдя с вещами в зал встречающих, сразу замечаем и направленную на нас кинокамеру и очень приветливого Николая Александровича Воронцова – главу Императорского православного палестинского общества (ИППО) имени Святого Благоверного князя Александра Невского. В здании ИППО нам предстоит жить, то есть провести шесть ночей в Иерусалиме. К сожалению, в микроавтобусе только 12 мест: Наташа опять остается одна.

 

* * *

После морозной Москвы мы оказались в субтропиках, но ник акой жары не ощущается. Единственное, что пришлось снять – это головные уборы. Посмотрим, что будет днем, когда взойдет солнце.

Через час езды по почти пустому шоссе мы выходим у массивных стен Иерусалима. Говорят, что это – Яффские Ворота. Идем пешком на Александровское подворье по улицам, которые совершенно не похожи на улицы европейских городов. Это какие-то узкие тоннели, стены которых образованы множеством металлических дверей, а верх перекрыт навесами и неба практически не видно. Утром здесь откроются сотни лавок и появятся тысячи людей, но ночью пребывать здесь даже жутковато.

 

* * *

Минут через десять мы подходим к двухэтажному зданию вполне европейского типа. Большой флаг развивается над входом. «Вот и наше Александровское подворье!» – объявляет Николай Александрович. Входим внутрь и наблюдаем очень необычную планировку. Просторный коридор с комнатами и деревянной лестницей наверх переходит в очень высокое помещение, не разделенное на этажи. Большая дверь ведет в домовую церковь во имя св. Александра Невского, а справа начинаются ступени вниз, в археологическую часть территории Подворья. Получается, что Подворье состоит из трех функциональных частей: храма, археологического памят ник а и гостиницы.

Сходим по ступеням словно в глубину веков и попадаем во времена Исуса Христа. В конце XIX в. из древних камней давно разрушенного Иерусалима здесь вновь собраны бывшие городские ворота. Те самые Судные врата, через которые осужденных преступ ник ов выводили из города к горе Голгофе – месту, где совершались казни. Перед самыми вратами положен камень, когда-то действительно служивший порогом Судных врат: в нем остались выбоины от падавшей сверху решетки врат.

За вратами воздвигнуто очень большое Распятие, у подножия которого лежит отколовшийся от Голгофы камень. А перед основанием Распятия – ряд из семи возженных лампад, повешенных здесь еще в конце XIX в. Через день здесь появится еще одна серебряная лампада, которую мы привезли из Москвы. И тогда паломник -старообрядец сможет помолиться у своего огонька и на Святой Земле.

Порог Судных врат – самое священное место Александровского подворья. Кроме библейских и исторических свидетельств, здесь же на стенах размещено более двадцати мемориальных мраморных досок с перечнем основателей и благоустроителей Подворья.

Спокойный голос Николая Александровича уносит нас во времена правления императора Александра III, а я читаю надписи на досках и со стыдом открываю для себя имена людей, которых был обязан узнать гораздо раньше: В.Н.Хитровo, князь А.А.Ширинский-Шихматов, Ф.П.Корнилов, К.П.Победоносцев, генерал М.Г.Хрипунов… Каждому из них мы обязаны тем, что стоим сейчас в Иерусалиме на земле, принадлежащей России.

Например, М. Г. Хрипунов, вышедший из казаков и ставший флигель-адъютантом императора Николая II, с 1968 года возглавлял ИППО и жил с супругой в Иерусалиме. Исключительно скромный, Михаил Георгиевич к концу своей долгой жизни (он скончался в Иерусалиме на 94-м году от рождения) совершенно обеднел и предложил Обществу выкупить его личный дом, представив все счета от постройки и оценивая здание без всякого учета его возросшей с годами стоимости. В воздаяние заслуг своего председателя совет Общества предложил ему пожизненную пенсию, но генерал Хрипунов отказался от иждивения и предпочел жить только на собственные средства.

 

* * *

Нас разместили в большой паломнической комнате, и мне досталась железная кровать, стоящая здесь уже около ста лет. Засыпая в четвертом часу утра, я вдруг поймал себя на мысли, что впервые в жизни засыпаю на настоящем подворье. Сейчас это слово почти забыто, а прежде им пользовались постоянно. Подворьем называли землю, принадлежащую какому-либо обществу людей. Скажем, часто ездящие в соседний город крестьяне одной деревни могли выкупить участок земли и устроить здесь собственную гостиницу. Теперь в город можно было ездить без заботы о ночлеге, не опасаясь за товар и лошадь. Въезжаешь в ворота подворья и оказываешься на своей земле, где вокруг только земляки – свои, родные.

Александровское подворье ИППО – тоже подворье. Своя земля русских людей на Святой Земле.

 

* * *

В начале я упомянул о сорока днях, прошедших со дня нашего возвращения. Это число у многих народов считалось весьма и весьма важным. Им обозначали срок (не есть ли «срок» сокращенное «сорок»?) в течение которого происходят важнейшие преобразования в жизни человека. Например, первые сорок дней после рождения дитя пеленают только в «бельё» (белые пеленки), а на сороковой день и ребенка и мать принимают в церкви: «А когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа» (Лука, 2,22). В течение сорока дней ежедневно поминают умершего. В старину молодая жена, освобождаясь от девичества и перерождаясь в замужнюю женщину, сорок дней после свадьбы не выходила на улицу со двора мужа. В древней Церкви к рукоположению в диаконисы допускались женщины не моложе сорока лет. Сорок дней продолжался всемирный потоп – великое преображение мира, сорок дней провёл пророк Моисей на горе Синай. Сорок дней после крещения Христос постился в пустыне, и в сороковой день по воскресении из мертвых Господь вознесся на небо.

Вот и мне думается, что впечатления от Святой Земли должны улечься в сознании, распределиться по его «улочкам», обрести некие формы. Одновременно потускнеют незначительные подробности и от них отделится действительно важное. Примерно, также как на молоке со временем отделяется слой сливок. На это осмысление и требуется ХОТЯ БЫ сорок дней.

 

* * *

Мы обитаем в той части здания Подворья, которая расположена снаружи от Судных врат. Получается, что мы живём за стенами древнего Иерусалима, можно сказать, уже у подножия Голгофы. Однако у нас есть возможность в любой момент «войти» в Иерусалим Исуса Христа. Рядом с Судными Вратами в городской стене воссоздано «игольное ушко» - крохотный, с неровными стенками проем, через который едва-едва можно было протиснуться жителю города, возвращавшемуся домой уже после закрытия всех ворот. Неприятель в «игольное ушко» пройти не смог бы – у врат стояла стража. Все вспоминают слова Исуса: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, чем богатому войти в Царство Небесное» . (Матф., 19, 23).

В последние века было много споров по поводу того, что Голгофа расположена внутри городских стен, хотя в Евангелиях сказано, что эта гора находилась ЗА городом. Вопрос был решен благодаря русской духовной миссии в Иерусалиме. Исследования русских археологов на месте нынешнего Александровского подворья доказали существование здесь древних стен, Судных врат и мощеной плитами мостовой. Причем находки имели возраст более двух тысяч лет. Теперь Голгофа, действительно, оказалась за крепостной стеной, а русское Подворье вошло в историю изучения Библии.

 

* * *

После утренних молитв и трапезы мы выходим в город. Небо чистое, голубое, светит солнце и дневные заполненные всевозможным народом улицы совершенно не похожи на те, по которым шли этой ночью.

Та часть, где мы находимся, является христианским кварталом Старого Иерусалима. Здесь находится Патриархия Иерусалимской церкви, Латинская Патриархия, Русская Духовная миссия в Иерусалиме Московского патриархата. А еще здесь сорок христианских церквей и несколько монастырей. К востоку от нас – Мусульманский квартал, самый большой из кварталов города. В южной части города расположены самый маленький Армянский (с собором св. Иакова) и Еврейский кварталы. В каждом квартале своё население, свои правила поведения.

До храма Гроба Господня от Подворья не более двух сотен шагов. Выходим из-за поворота узкой улочки и прямо перед собой видим небольшую площадь, противоположную сторону которой составляет стена храма.

После казни Исуса римляне построили на Голгофе языческие храмы и запретили почитание Христа. Лишь в IV в. царицей Еленой был воздвигнут величественный храм, простиравшийся от Судных врат до Голгофы,

Первоначально построенное здание Гроба Господня был во много раз больше современного. В те времена даже территория нашего Подворья входила в границы храма. Но с тех пор храм дважды разрушали иноверцы, и теперь мы входим уже в третье по счету здание.

Те, кто прежде бывал в подмосковном Новом Иерусалиме, построенном патриархом Никоном во второй половине семнадцатого столетия, увидят внутри иерусалимского храма много знакомого. Та же круглая форма центральной части, то же множество окон под куполом, также в центре стоит часовня (Кувуклия) с гробом Господним. Но в России всего лишь напоминание о Святой Земле, а здесь все подлинное, на подлинном месте. Гора Голгофа с трещинами от землетрясения и Распятие. Гроб Господень и место обретения Креста Господня царицею Еленой. Камень Положения, на котором добрый человек Иосиф из Аримафеи обвил плащаницею тело снятого с креста Исуса и высеченная в скале пещерка, которую Иосиф приготовил для себя, но которая стала Гробом Господнем.

 

* * *

Описать чувства, рождающиеся в храме Гроба Господня, для меня очень сложно. И дело даже не в том, что в Храме всегда много народа, и чтобы попасть в Кувуклию требуется отстоять очередь. Для нас было возможным попасть в Храм каждый день и впоследствии мы бывали в нем в те ранние или поздние часы, когда народа почти не было.

Мне думается, что в этом особом по своей Святости месте от паломника требуется нечто иное, чем в других местах. Как правило, паломнику хочется многое увидеть, услышать много нового, дотронуться или приложиться к Святыне. Но Распятие на Голгофе имеет только изображение Христа. Люди стремятся к Гробу Господню, а гроб в Кувуклии пуст уже две почти тысячи лет.

Тут-то и вспоминаются слова Ангела: «Вы ищите Исуса распятого; Его нет здесь: Он воскрес, как сказал; подойдите, посмотрите место, где лежал Господь» (Матф., 28, 6).

Всё просто и не просто. В Храме Гроба Господня человек должен найти в себе особое «внутреннее ви?дение» и «внутреннее слы?шание», чтобы представить то, чего на самом деле не видят твои глаза, и услышать то, чего не слышат уши. Может быть тогда ты, как наяву, услышишь голос Ангела и увидишь двух пришедших ко Гробу женщин: Марию Магдалину и Марию Заведееву. Или может быть, ноги твои почувствуют землетрясение и ты увидишь, как отверзлись гробы, как воскресли усопшие святые, и как вышедши из гробов, входят они во святой град Иерусалим. А голос с неба сопутствует всем этим людям: «Я с вами во все дни до скончания веков» .

 

* * *

После храма гроба Господня (решено пойти в него еще раз вечером) для нас начинается экскурсия по Иерусалиму. Вячеслав, экскурсовод из Подворья, ведет нас от Голгофы мимо Судных врат к улице Виа Долороса – самой известной улице старого города. Современные путеводители именуют ее как «Дорога скорби» или «Крестный пусть», но буквальный перевод « Via dolorosa » с латинского языка видится мне более глубоким: «Дорога, причиняющая боль» . По ней Исус прошел всего единожды, но эта короткая последняя дорога стала самой мучительной на свете.

«И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем… Вели с ним на смерть и двух злодеев». (Лука, 22, 27, 32)

Этот путь по улице города был воссоздан католиками и теперь имеет 14 станций, то есть мест, где христианину-палом ник у следует остановиться и вспомнить событие из жизни Христа. Девять из станций описаны в Евангелиях.

Пройти по Виа Долороза – это значит еще раз пережить последние минуты жизни Исуса Христа, еще раз попытаться сочувствовать той физической и душевной боли, которую испытал Спаситель, идя на казнь.

Поскольку мы идем от Храма Гроба Господня, то станции внутри него нам уже известны: Гроб Господень (Кувуклия), Камень миропозания, Голгофа, место прибивания ко Кресту. Десятой станцией является часовня разоблачения при входе в храм. Здесь перед казнью с Христа сорвали одежды.

Следующая остановка там, где Христос обратился к шедшим за ним женщинам: « Дщери иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших; Ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные и утробы неродившие, и сосцы непитавшие!» Тогда начнут говорить горам: «падите на нас!» и холмам: «покройте нас!». Ибо, если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» (Лука, 23, 28 – 29).

Седьмая остановка есть второе падение Исуса. По сложившейся традиции считается, что проходя через Судные врата, Христос запнулся о их порог. Это место находится на нашем подворье.

На шестой станции стоит часовня предположительно на том месте, где располагался дом святой праведной Веро ник и (память совершается 12(25) июля). На этом месте святая отёрла Исусу лицо своим платком, и на лице отпечатался лик Христа – Спас Нерукотворный. Православная Церковь считает, что прежде этого Веро ник а была исцелена Христом: «И вот женщина, двенадцать лет страдавшая кровотечением, подошедши сзади, прикоснулась к краю одежды Его; Ибо она говорила сама в себе: если только прикоснусь к одежде Его, выздоровею. Исус же, обратившись и увидев её, сказал: дерзай, дщерь! Вера твоя спасла тебя. Женщина с того часа стала здорова» (Матф., 9, 20 – 22).

Мы доходим до перекрестка и останавливаемся возле небольшой часовенки, принадлежащей монахам-францисканцам. Вячеслав показывает нам камень в стене, на котором заметно углубление. Здесь Христос оперся о стену, здесь его освободили от Креста и дали нести крест Симону Киринеянину: «И когда повели Его, то, захвативши некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Исусом» (Лука, 22, 23).

Далее – четвертая станция. Она тоже не описана в Евангелии, но обязательно должна быть. Над дверьми армянской католической церкви во в честь Богоматери Великомученицы изображение смотрящих друг на друга Христа с Крестом на плече и Богородицы. В этом месте, по преданию, Богоматерь смотрела на страдания Её Сына.

Барельеф с изображением Христа, упавшего под тяжестью Креста, – третья остановка Виа Долороза и первое по счету падение Христа.

На месте второй остановки возведена католическая церковь Бичевания. На ее куполе – мозаичный терновый венец. Здесь Исус подвергся бичеванию: «И одели его в багряницу, и, сплетши терновый венец, возложили на Него;…И били Его по голове тростью, и плевали на Него и, становясь на колени, кланялись Ему» (Марк, 15, 17, 19).

И вот начало Крестного пути, первая его станция. Это место, где Понтий Пилат вынес приговор о казни Исуса. Это случилось в Преториуме, то есть резиденции римского прокуратора. Теперь на этом месте находится католический монастырь сестер Сиона, а в его дворике возведена часовня Осуждения.

Наше печальное шествие по Крестному пути закончилось. Мы дошли до первопричины казни Исуса, до места, где Спаситель был осужден на смерть. Люди добились того, чего желали. Сын Божий умер в мучениях. Но эта смерть стала началом Его вечной Славы и вечным позором для судей, осмелившихся судить Господа.

 

* * *

Вифлеем – город, в населении которого христиан всего несколько человек. От Иерусалима до Вифлеема всего восемь километров. По пути из Иерусалима посетили лавру Св. Феодосия Великого, припали к мощам основателя общежительных монастырей, заглянули в тесную пещерку, по преданию, служившую ночлегом волхвов.

Выходящих из автобусов в Вифлееме сразу обступают арабы. Взрослые предлагают купить четки-сувениры, а дети бегут рядом и просят дать денег. Мы проходим выложенную гладкими современными плитами площадь, минуем огромную тую, наряженную под новогоднюю елку, и подходим к стене из крупных блоков. Купола сверху нет, и только крест на крыше говорит, что мы перед храмом. Входим в маленькую дверь. Это – «Врата смирения». Не согнувшись, войти в них может только тот, чей рост менее 150 см . За дверью – храм Рожества Христова, построенный над яслями, в которых родился Исус и где он провел первые сорок дней своей земной жизни. В память о них в храме поставлено сорок великолепных колонн.

« И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними…» (Матф. 2, 9). Здесь в последний раз явилась людям Вифлеемская звезда, став самой известной и самой загадочной звездой в мире. Ее изображали на всех иконах Рожества Христова, а вот вид окружающей местности рассмотреть на иконах невозможно. Скорее всего, маленькое селение Вифлеем было окружено пустынями, такими же, которые и сейчас окружают Вифлеем и Иерусалим. Так что Господь родился в самом скудном и малонаселенном месте. Был ли в этом какой-то смысл?

Входим в храм, приближаемся к алтарю. Справа от него под иконой Тихвинской Богородицы маленькая пещера, куда ведут несколько ступенек. Здесь – средоточие Вифлеема. «И вошедши в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и падши поклонились ему…». Кланяемся и мы, касаясь челом того места, где на полу изображена серебряная многоконечная Вифлеемская звезда. Сколько же миллионов палом ник ов молились здесь со времени волхвов? Или не миллионов, а миллиардов? И есть ли другое, подобное место на свете, так долго влекущее к себе людей ?

 

* * *

День пятый. Сегодня каждый предоставлен самому себе, и мы втроем – Анатолий, Никола и я – решаем обойти Старый Иерусалим вдоль его крепостных стен. Правда, Старый Иерусалим – понятие относительное. В наши дни это – город императора Адриана: обнесенная стенами древняя часть большого города. Однако, внутри современных стен находились еще более древние стены, окружавшие Иерусалим времён Исуса Христа. Судные врата – одна из частей границы самого древнего Иерусалима.

В глубокой древности скрываются истоки истории Иерусалима. Как столица Иудейского царства, как столица царя Давида, город стоял и за тысячу лет до Христа. Затем он стал центром одной из римский провинций, не раз был разрушен, но вновь возрождался. За это и получил название «Вечный город».

Выйдя из Яффских ворот, мы поворачиваем направо и оказываемся под большими фи ник овыми пальмами. Фи ник и уже созревают, но пробовать их не решаемся: у нас в России продаются не такие.

Через пять минут мы достигли следующих, так называемых Новых ворота. Они – самые новые, пробиты в городской стене в 1887 году. Напротив Новых врат построен огромный комплекс зданий белого цвета – монастырь «Нотр-Дам де Франс», основанный в 1887 году как пристанище для палом ник ов на Святую Землю. Сейчас это собственность государства Ватикан.

После Дамасских ворот и ворот Ирода мы подходим к Львиным воротам, построенным в 1538 – 1539 гг. Свое название они получили по барельефам с изображением льва. Но для христиан это «Стефановы врата», названные в память о диаконе Стефане – первом христианском муче ник е, казненном за христианскую веру.

Диакона Стефана приговорили к убиванию камнями («каменованию») совсем скоро после распятия Христа: примерно в 33 –36 гг. Обличая судей Синедриона, Св. Стефан говорил: «вот, я вижу небеса отверстные и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога. Но они, закричавши громким голосом, затыкали уши свои..» (Деян. 7, 56–57).

Где-то здесь, возле этих городских ворот первомуче ник последний раз молился Христу. «И побивали камнями Стефана, который молился и говорил: Господи Исусе! Прими дух мой. И. преклонив колена, воскликнул громким голосом: Господи! Не вмени им греха сего. И, сказав сие, почил» (Деян., 7, 60).

 

 

* * *

От Стефановых врат идёт дорога к сухой долине реки Кедрон, противоположный берег которой есть основание масличной горы.

По иному эта гора называется Елеонской, ведь «елей» [??????] в переводе с греческого и означает масло из плодов маслины. Маслинных деревьев и сейчас здесь много, а прежде, видимо, вся гора была подлинно масличной. Во времена Христа местность у подножия горы называлась Гефсиманией, поэтому и роща маслин в этом месте получила название Гефсиманского сада. «Пришли в селение, называемое Гефсимания; и Он сказал уче ник ам Своим: посидите здесь, пока я помолюсь. И отошед немного, пал на землю и молился, чтобы, если возможно, миновал Его час сей» (Марк, 14, 32) .

Бота ник и подтверждают, что при благоприятных условиях маслины могут достигать возраста двух тысяч лет, а значит самые старые из них – ровес ник и Исуса Христа. Благодаря своим корням, в любых условиях продолжающих доставлять воду листьям и ветвям, маслина становится практически бессмертным деревом. Получается, что деревья, возле которых мы сейчас стоим, были свидетелями того, как Исус молился под ними перед Его крестными страданиями. До сих пор нам встречались лишь мертвые, т.е. каменные свидетели истории, но вот теперь видим и свидетелей живых! Если бы они умели еще и говорить!

К семейству Маслинных относятся встречающиеся в России сирени и ясени. У них сходные листья, цветки и соцветия. Теперь, посмотрев на старый куст сирени возле своего дома, нет-нет, да вспомнишь о ее родственниках, настоящих масличных деревьях, шелестящих сейчас листвой на Масличной горе.

Кроме маслин и высоких туй постоянно зеленый цвет в Израиле имеют длинноигольчатая иерусалимская сосна и покрытые пурпурными цветами кусты бугенвиллии. Мы попали в период ее цветения и после сухой израильской природы были очень рады почти повсюду замечать живые цветочки. Правда, вблизи оказалось, что сами цветки у бугенвиллии мелкие и невзрачные, а пурпурные «цветки» – это окрашенные прицветные листья. Как у нашей травки иван-да-марьи. В Израиле бугенвиллию разводят в качестве живых изгородей, так что мы еще не раз встречали ее в различных городах страны. А ее странное название произошло от фамилии путешественник а Луи де Бугенвиля.

 

* * *

На Елеонской горе, как и в Александровском подворье, вновь ощущаешь Родину. За высокой белой стеной у самой дороги скрыт русский православный монастырь Святой Марии Магдалины. Правда, скрыт только монастырь, поскольку пять золотых луковок куполов его храма видны еще от стен Иерусалима.

После голых камней Иерусалима это место кажется раем – такая тут тишина и столько цветов и зелени. Под сенью огромных туй покрыты цветами ухоженные клумбы. Среди ветвей летают горлицы и необычные для глаза птицы бюль-бюли. Они похожи на дроздов, но подхвостье желтое, а голова черная с белым колечком вокруг глаза.

Церковь была построена в 1888 г . преимущественно на средства императора Александра III в память о своей матери императрицы Марии Александровны. Ее освятили в честь небесной покровительницы императрицы святой Марии Магдалины, ученицы и верной последовательницы Исуса .

Среди храможертвователей был и брат императора, великий князь Сергей Александрович. Он был одним из тех, кто стоял у истоков Православного Палестинского общества в 1882 г ., а с 1889 г . еще и его председателем. Именно с этого года в название Общества прибавилось слово Императорское.

На освящении храма присутствовала супруга Сергея Александровича великая княгиня Елизавета Федоровна, прах которой вот уже почти 90 лет покоится в храме.

 

* * *

Вершина Масличной горы – тоже православная земля. Здесь расположен женский Елеонский Спасо-Вознесенский монастырь. В дореволюционной России было не менее трех десятков Вознесенских монастырей, но это первейший из них, ведь именно на Елеонской горе Христос и вознесся.

Игуменья монастыря благосклонно позволяет нам подняться на монастырскую колокольню. Винтовая лестница в две сотни ступеней поднимает нас над горой и над всей округою. Наступают последние минуты уходящего дня. Желтое заходящее солнце освещает Вечный город, его белые стены с заложенными Царскими воротами и коричневые холмы Иудейской пустыни вдоль линии горизонта. Ветер утих, и мы в полной тишине стоим как будто посередине неба.

Воскресение Христа произошло без свидетелей. Никто из людей не может сказать об этом ни слова. А вот Вознесение – не менее чудесное событие – произошло на глазах апостолов: «И Я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше. И вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их. И когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо. Они поклонились Ему, и возвратились в Иерусалим с великою радостью» (Лука, 24, 50 – 52).

Есть некий смысл в том, что Исус появился на свет под Иерусалимом, прожил почти всю жизнь в Назарете, проповедовал преимущественно в Галилее, но был казнен у городской стены Иерусалима и над Иерусалимом же вознесся. А, возносясь, «стал отдаляться от них». Вознесением завершаются Евангелия от Марка и Луки.

По В.И.Далю, «отдаляться – стать дальше, чем прежде, стать отчужденным». Вознесение Христово видится мне отдалением именно в этом, очень печальном смысле: среди людей не стало больше Бога-Человека.

 

 

Впрочем, можем ли мы рассуждать о смысле Вознесения? Один богослов, подчеркивая слабость человеческого разума, писал, что рассуждать о Боге, это примерно тоже, что судить об океане, стоя ночью на его берегу с зажженной свечой в руке.

 

 

* * *

В Иерусалиме темнеет рано, и с темнотой мы вынуждены возвращаться с экскурсий. Зато утром можно встать пораньше и вместе насель ник ом Подворья Сергеем сбегать на окраину Старого города и окунуться вытекающий из-под горы ручей.

Каждый вечер мы беседуем с Н.А. Воронцовым, как раз в этом году издавшем книгу об истории Александровского Подворья. Для большинства российских читателей эта книга станет и повествованием о русской истории вообще: Подворье всегда было связано с Россией.

Первые участки земли в Иерусалиме были приобретены Россией еще в 1859 г . и по очень высокой цене. Инициатором и идейным обоснователем этого предприятия был Борис Павлович Мансуров – чиновник Морского министерства, а впоследствии сенатор и член Государственного совета и автор по археологии древнего Иерусалима.

8 мая 1882 г . было образовано Православное Палестинское Общество. Его духовное окормление было возложено на Началь ник а Русской Духовной Миссии 65-летнего архимандрита Антонина (Капустина), ученого-византиниста, с 1865 г . жившего в Иерусалиме и много способствовавшего приобретению православных святынь в собственность России. Именно при его участии были открыты остатки иерусалимских стен и порога Судных врат, был приобретен Мамврийский дуб близ Хеврона (место явления Святой Троицы), выкуплена вершина Елеонской горы и другие территории на Святой Земле. Большая часть денег на эти приобретения поступила отцу Антонину от пожертвований простых людей.

Перед кончиной архимандрит Антонин так узаконил свою недвижимость, что вся его собственность не подлежала продаже или другим операциям, ведущим к отчуждению, а после смерти переходила во владение Священного Синода. Если же и Синод перестанет существовать, то земли делались достоянием всех православных русских людей, а если и те исчезнут, то земли поступают в распоряжение Иерусалимского мусульманского судьи.

Архимандрит Антонин указал место на склоне Масличной горы для возведения церкви св. Марии Магдалины и руководил ее строительством. Он скончался 24 марта 1894 г. на 77-м году от рождения и был погребен в устроенном тоже им Спасо-Вознесенском храме на Елеонской вершине.

Из книги Николая Александровича узнаем об истории еще одного захоронения в храме. Супруга великого князя Сергея Александровича (современ ник и писали о нем, как о человеке «очень высокого роста, весьма породистой красоты и чрезвычайно элегантном») Елизавета Федоровна не намного пережила мужа, разорванного в Москве бомбой террориста в 1905 г . Возглавив ИППО после мужа, она простила убийцу супруга и просила о том же императора. Но жизнь мученицы уже была уготована ей. 18 июля 1918 г . Елизавету Федоровну и других близких к ней людей заживо бросили в шахту близ города Алапаевска и забросали шахту гранатами.

В 1919 г . останки муче ник ов были вывезены армией А.В.Колчака в Китай, там в апреле 1920 г . захоронены в тройных железных гробах в склепе на территории русского кладбища под Пекином и надолго остались практически забытыми.

Однако при содействии принцессы Виктории Федоровны, сестры великой княгини, останки Елизаветы Федоровны и ее келейницы Варвары были перевезены в Иерусалим, где 30 января 1921 г . иерусалимский Патриарх Дамиан совершил панихиду и погребение останков в крипте церкви Марии Магдалины.

В 1934 г . в Вифании была основана община во имя Воскресения Христова, а в 1988 г . по случаю столетия освящения храма Гефсиманская община была возведена в ранг женского монастыря Св. Марии Магдалины. Он находится в подчинении Русской Зарубежной Православной Церкви.

 

* * *

Оказалось, что Наташа, встреченная нами по прилету в аэропорту, подвизается в Вознесенском монастыре на Елеонской горе. Поистине мир тесен! Вчера утром на пустынной улице Иерусалима я встретил двух молоденьких девушек, рассматривающих план города. Спросил их по-английски, не могу ли чем помочь. Оказалось, что ищут храм Гроба Господня и что приехали из Колумбии! Из официально католической страны, лежащей в верховьях Амазонки, на северо-западе Южной Америки. Из Москвы даже на самолете добираться до этого государства приходится почти сутки!

 

* * *

Сегодня мы едем на север Палестины, из Иудеи в Галилею. Первые полтора часа дорога проходит через красно-коричневые пески Иудейской пустыни. Холмистый рельеф не позволяет видеть дали, но местность и без того кажется совершенно безжизненной. Редкие низкие одиночные кустики, еще более редкие с тощими кронами невысокие деревья. Днем тут жара, нет ник акой тени, а ночью холодно и не из чего разжечь огонь.

На это легко смотреть только после завтрака, сидя в кресле автомобиля. А Иоанн Предотеча был в пустыне с младых лет и «до дня явления своего Израилю», питаясь акридами (саранчей) и диким медом . Вслед за ним, сразу же после крещения в Иордане Исус повторил подвиг Иоанна и провел в пустыне сорок дней. Пустынножительство есть непременное условие на пути к совершенству.

 

 

* * *

«Тогда приходит Исус из Галилеи на Иордан к Иоанну – креститься от него» (Матф. 3,13) Иордан оказался непохожим на тот, который до сих пор создавало воображенье. На всех иконах берега реки выглядели почти пустынными. А здесь у самой воды растут эвкалипты, завезенные сюда для осушения земли. Их узкие длинные листья делают австралийские деревья похожими на наши ракиты, а сам Иордан похожим на небольшую русскую реку. Только вода в нем непрозрачная, да в кронах эвкалиптов кричат местные попугайчики.

Дело в том, что место, где Иоанн крестил народ, называлось «Вифавара» («место переправы») и располагалось в нижнем течении Иордана, неподалеку от Иерихона. Когда-то евреи, направляясь в Ханаан, переходили в этом месте реку. Нас же привезли к верхнему течению Иордана, к его галилейской части.

Иордан сейчас сильно обмелел не только от течения времени, но еще и потому, что из него по каналу стали забирать воду на нужды людей и на полив плантаций бананов и мандаринов. Дорогoй ценой обходятся фрукты в пустыне!

Вопреки моему ожиданию, место омовения оказалось «окультурено»: в некоторые дни здесь собираются тысячи людей. Мы проходим в зал, где должны приобрести особые рубахи для купания. Затем следует зал для переодевания, выход к реке, ступени к воде, наши братья и сестры с фотоаппаратами Окунаешься на виду у всех, и внимание сильно рассеивается.

День сегодня дождливый, прохладный, не все могут войти в воду. Была бы у нас возможность, то есть большее количество времени, можно было бы отойти в сторонку, посидеть одному на бережке, подождать, пока чувства и мысли придут в порядок, а потом – через полчаса, а может и через час – не торопясь войти с молитвой в воду. И хотя уже не будет никогда услышен нами « глас с небес », можно осмелеть и надеяться, что и ты хотя бы на чуточку стал исполненным Святым Духом.

 

* * *

После Иордана следовало бы посидеть в одиночестве, а не спешить к людям. Ведь и по Евангелию «немедленно после того Дух ведёт Его в пустыню» (Марк, 1, 12), где Христос в одиночестве проводит сорок дней.

С Иордана началась проповедническая жизнь Христа. Но это еще и место наиглавнейшего действия Иоанна Предтечи. Он стал первым свидетелем Света истинного, « дабы все уверовали чрез него». Брошенный в темницу, Иоанн больше не обретет свободы и будет, как и Исус, предан позорной казни.

Вообще, встреча Иоанна и Исуса на Иордане – событие грандиозное. Они оба были рождены земными женщинами по предсказанию Ангелов и стали послан ник ами Бога на землю. Один – как явление Мессии, а другой – как свидетель этого Явления. На Иордане они впервые увидели друг друга и виделись еще дважды. И здесь же Иоанн передал двух своих уче ник ов Исусу, молвив при этом: «Вот Агнец Божий» (Иоанн, 1, 36). Одним из этих ученик ов был Андрей из Вифсаиды, брат Симона Петра, будущий Андрей Первозванный, а другим, вероятно, был евангелист Иоанн. Для них Иордан тоже стал началом новой жизни.

 

* * *

 

К горе Фавор мы приближались минут, наверное, двадцать, уже издалека вглядываясь в нее сквозь окна микроавтобуса. Солнце лишь изредка скрывалось в облаках, и в его лучах окрестности выглядели очень приятно для глаз: после желто-коричневой пустыни зеленые цвета особенно замечательны. Воображение уже рисовало великолепную картину, которая должна была открыться нам с вершины Фавора, но…

Но вот мы начали подъем по склону горы и сразу же очутились в облаке густого тумана. Чем выше, тем туман становился гуще, а когда мы оказались у врат фаворского монастыря, пришлось открыть зонты: на вершине моросил мелкий дождичек. Видимость сократилась до 50 шагов.

«И явилось облако, осеняющее их, и из облака исшел глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, Его слушайте» (Марк, 9, 7).

Здесь, на горе, Христос на несколько мгновений предстал перед апостолами не человеком, а Богом. И так же как на Иордане людям был явлен Свет. Преображение Исуса не затмило солнца, не вызвало землетрясения или бури, но «… просияло лице Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет» (Матф, 17, 2).

Преображение выразилось Светом. Самым сильным Светом на Земле. Тем же Светом, с которого началось Сотворение мира.

 

* * *

После Генисаретского озера, Иордана и Фавора возвращаться в города тяжело. Среди природы представить себе евангельские картины намного проще, чем находясь среди хотя и восточного, но всё-таки современного города. Хорошо, что все святые места в городах сейчас расположены внутри храмов. Это создает некоторую атмосферу уединения.

Мы – в Назарете. Городе древнем, но не упоминаемом в Ветхом завете. Одно время Назарет считался крупнейшим арабским городов в стране и был знаменит своим базаром.

В этом городе жил Иосиф-обруч ник , супруг Девы Марии. Здесь он кормился плотничеством, сюда он вернулся с семьей после Египта. «И пришед поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророка, что Он Назареем наречется» (Матф. 2, 23). За исключением празд ник ов, когда Святое Семейство совершало паломничество в Иерусалим, Исус практически не покидал Назарета. Его не знали даже в соседних галилейских городах: на проповеди Исуса в Капернауме (а это всего … км от Назарета), лишь один человек признал его, вскричав: «…что Тебе до нас, Исус Назарянин? …Знаю тебя, кто Ты, Святый Божий» (Марк, 1, 24).

В центре Назарета, в огромном католическом храме уже сооружена сцена с изображением вифлеемского вертепа и движущейся звездою. Скоро, скоро Рождество, хотя на улице стоят цветущие деревья, и люди ходят в летних одеждах. Подобно тому, как было в Вифлееме, попасть в евангельские времена можно только, сойдя вниз по ступеням. Там, под полом существующего храма мы видим пещерки, в которых предположительно располагался дом и плотницкая мастерская Иосифа. Здесь же мог трудиться и Исус, ведь он жил с родителями до тридцати лет «и был в повиновении у них» (Лука, 2, 51).

В начале XX в. в Назарете можно было слышать русскую речь. Православное Палестинское Общество в то время имело здесь школу, в которой православные арабы изучали русский язык, чтобы в дальнейшем учительствовать в школах Галилеи. Но с концом Российской Империи закончились и эти школы.

Темнеет. Город украшается массой огней от предновогодних гирлянд и множества автомобилей. У жителей Назарета даже вечером еще множество своих дел.

Посреди оживлённого Назарета приходит мысль: «Что было бы, если бы сейчас в мир явился Христос?». Вопрос, конечно, риторический. Впрочем, однажды Исус уже являлся в свой город: «И пришел в Назарет, где был воспитан, вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал читать… проповедовать лето господне благоприятное… Услышавши это, все в синагоге исполнились ярости, и вставши выгнали Его вон из города…» (Лука, 4, 16 – 19, 28 – 29). Нет пророка в своём отечестве.

 

* * *

Дорога ведет в Каны, за окнами совершенно темно, и мы уже не видим окрестных пейзажей. Во времена Исуса от Назарета до городка Каны было всего полтора часа пути. Исус и его четверо уче ник ов прибыли сюда на свадьбу. Вино на торжестве к тому времени уже закончилось, но Исус по просьбе своей матери обратил в прекрасное вино большое количество обычной воды. «Так положил Исус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою; и уверовали в Него уче ник и Его». (Иоанн, 2, 11). Слово «чудеса» мы должны понимать как синоним «знамений», подтверждающих божественное достоинство Христа.

Наш замечательный экскурсовод Светлана подводит нас к уже закрывшемуся магазинчику, и после недолгого ожидания гостеприимный хозяин зажигает свет в торговом зале. Прежде всего, на прилавок выставляются две бутылки красного вина. Купим мы это вино или нет, но не попробовать вина в Канне просто невозможно. Закрываем глаза и представляем себя гостями той самой знаменитой в мире свадьбы. Вино и в самом деле превосходное!

Завтра вечером нас уже не будет на Святой Земле, а значит сейчас – одна из последних возможностей приобрести сувениры для родных и близких. Большинство из нас покупают очень приятные на вид тарелки с изображением двух рыб и пяти хлебов. Ведь именно на Галилейской земле свершилось чудо, когда Господь, взяв пять ячменных хлебов и две рыбки, насытил ими около пяти тысяч людей, и при этом осталось еще двенадцать коробов хлеба. Так бы и нам уметь насыщаться малым, да еще и делиться этим малым с другими!

После пребывания в Галилее предстоит долгая дорога «домой», в Иерусалим. Ночная дорога имеет свои достоинства: можно закрыть глаза и обдумывать весь сегодняшний день. Видимо, и нашего экскурсовода Светлану путешествие не оставило спокойной. Она бывает здесь часто, но вот сейчас неожиданно стала читать нам стихи.

 

* * *

День последний. Как часто бывает, перед самым отъездом вдруг понимаешь, что главного ты так и не сделал: не наговорился с теми, с кем приходится расставаться. После завтрака люди остаются в трапезной или переходятся в спальное отделение, но в любом случае начинаются беседы. Одни обмениваются адресами и договариваются о переписке, другие делятся жизненным опытом с новообретенными братьями во Христе, третьи прощаются с насель ник ами Подворья. Их совсем немного, но какие они замечательные люди!

Очень добра скромная Нина, все дни готовивщая нам пищу. Нашему неизменному экскурсоводу и большому знатоку Иерусалима Вячеславу мы обязаны всеми своими познаниями о Святой Земле. Премного благодарны мы и немногословному, но неизменно доброжелательному Сергею, с которым по утрам ходили купаться на источник и к которому обращались по самым разным вопросам. Без помощи заведующего канцелярией Павла вряд ли состоялась бы наша переписка с Подворьем.

И, конечно, каждый старается сказать теплые слова благодарности Николаю Александровичу Воронцову, на лице которого сечас заметна искренняя грусть. Всю неделю на Подворье царило оживление, по нескольку раз в день совершались общие молитвы, в трапезной образовывалось большое застолье… А теперь наступит тишина, к которой надо будет заново привыкать.

Мы улетаем домой тоже в ночь. Поднявшись в небо, видим красное заходящее солнце, опускающееся в Средиземное море. Прошедшие шесть дней кажутся одним большим днем, в котором перерывы на ночь были почти не заметными, а все остальные часы мы мысленно жили во временах двухтысячной давности.

Кто-то назвал Святую землю «пятым Евангелием». Точнее было бы сказать «Зримым Евангелием». За то время, что мы провели здесь, множество строк Нового Завета превратились в четкие образы и стали во много раз более живыми. Сходным образом на древних почерневших иконах, после реставрации ставшие уже едва заметными лики оживляются яркими исходными красками.

В фотографии есть термин «экспозиция», обозначающий количество света, падающего на фотоматериал. Но качество изображения во многом зависит еще и от светочувствительности фотопленки или бумаги. Так и мы, покидая Святую Землю, увозим внутри себя энергию всех ее святынь. От нашей чувствительности зависит теперь, как отразится в нас свет Земли Христовой.

В Москве стоят крепкие предновогодние морозы, но впереди Рождество! Первое Рождество в жизни, когда рождественское славословие « Рожество Твое, Христе Боже наш, воссия мирови Свет разумный, в нем бо иже звездам служащии звездою поучахуся, Тебе кланятися, Солнцу праведному, и Тебе ведети свыше Восток. Господи, слава Тебе» будет отныне не только словами, но облечется в яркое и живое воспоминание о том, как и ты тоже поклонялся Солнцу Правды.

Поделитесь с друзьями