Собственно история старообрядческого церковно-певческого искусства заслуживает отдельного большого исследования. Как известно, в 1656, 1666, 1667 годах Соборы Русской Православной Церкви узаконили нововведения в церковные обряды в ходе реформ, проводимых патриархом Никоном, а на сторонников древних обрядов были наложены «клятвы».1 В 1668 году грамота вселенских патриархов одобрила и узаконила введение в церкви многоголосного партесного пения.2

В 1685 году были обнародованы «12 статей» царевны Софьи. В соответствии с ними люди, придерживающиеся старых церковных обрядов, подлежали уголовному преследованию и наказаниям: их можно было сжечь в срубе, казнить «смертию», бить кнутом, ссылать в дальние города, наказывать батогами и кнутом. «Под страхом смертной казни воспрещено содержание раскола».3 Эту дату фактически можно считать началом собственно истории старообрядчества. С этого времени приверженцы древних обрядов официально оказались вне закона, по отношению к Церкви и государству. В конце ХVII–начале ХVIII века происходит разделение старообрядцев на два основных течения — поповцев и беспоповцев, а в дальнейшем — на множество так называемых «согласий».

Следует учитывать, что ряд событий, которые произошли на Руси в период раскола, сыграли определенную роль в истории церковной певческой культуры. В 1654-1656 и 1668 годах по Указу царя Алексея Михайловича в Саввино-Сторожевском монастыре работала комиссия по исправлению певческих рукописей с раздельноречной редакции текстов на истинноречную. Важную роль в ее деятельности принадлежала теоретику знаменного пения того времени, старцу Александру Мезенцу. Результатом трудов комиссии явилось создание системы «признаков», 4 которая была принята старообрядцами поповского направления. В их певческой практике закрепились рукописи с истинноречной редакцией текстов, имеющие знаменную нотацию с пометами и «признаками».

В ходе углубления раскола, духовные наставники старообрядчества — протопоп Аввакум, подьяк Федор Трофимов, Никита Пустосвят, поп Лазарь, протопоп Стефан в своих посланиях в защиту старой веры выступали сторонниками «единогласного» пения.5

В ХVIII веке в богослужебной практике старообрядцев закрепились основные типы певческих книг, употреблявшиеся на Руси до раскола: «Ирмосы», «Октай», «Обиход» (с «Триодью Постной и Цветной»), «Праздники», «Трезвоны». Вместе с тем, именно в старообрядческой среде возникли два новых типа монодийных певческих книг: «Демественник» и «Обедница».6

В 1714 году появились знаменитые «Диаконские ответы». Они содержали 130 ответов старообрядцев Нижегородскому епископу Питириму в защиту «старой веры». Этот труд, являющийся памятником старообрядческой богословской мысли, был создан диаконом Александром, казненным за свое сочинение в 1720 году. В одном из ответов была, как бы официально, сформулирована и изложена позиция старообрядцев о церковном пении:

«Статiя pгi (113). Нововнесенное въ церковь пение: киевское четверогласное, и партесное многоусубление, каковыхъ напевовъ древле въ церкви не бе. Засвидетельствуетъ же царскихъ родовъ степенная,7 история въ грани В (2), въ главе S (6), яко, во время христолюбиваго князя Ярослава, приидоша къ нему отъ Царя града богоподвизаемии трие певцы гречестии, отъ нихъ же начатъ быти въ русстей земли ангелоподобное пение, изрядное осмогласие, наипаче и трисоставное (еже есть, троестрочное) сладкогласование, и самое прекрасное демественное пение. И сицевое богогласное пение приятное отъ древлеправославныхъ грековъ церковь российская содержала.

А киевское, и четверогласное и партесное многоусугубление съ нововводными чины въ России нововнесеся.

А въ Номоканоне афонския горы, собраниемъ отъ святыхъ правилъ, о устроении пения, сице засвидетельствуетъ. Собора S (6) отъ правила ОЕ (75) отъ МА (41). Еже пети въ церковь приходящии хощемъ, да ниже вискание безчинное творятъ и естество на вопль понуждаютъ. Ниже что проглаголютъ, отъ иже не приличныхъ церкви и не своихъ.

О Валсамона и отъ Зонарева толкования.

Установиша убо отцы, да не поютъ священная пения и псалмы вищанми безчинными и пиянственными и естеству нужду приносящими. Ниже некиими доброгласии не приличными церковному составлению и последованию, якова же суть мусикийская пения, и излишняя различия гласовомъ, и прочая.

(А на стране красными буквами напечатано): итталийскихъ разногласий, любителю, внимай.

И паки ниже: ведомо ти буди и сие правило, како возбряняетъ органы, и пригудная пения, и песни блудническия во псалмопениихъ ухищряемыя. Такожде и глаголемая усугубления, и безстудное сихъ бываемое пренебрежение. И паки ниже: поющии же гласъ или отончеваютъ, и возносятъ, или одебелеваютъ, или велии испущаютъ, се же да лучшии инехъ явятся, и человекоугодие и тщеславие исполняютъ. Сицевая пения отъ церкви суть далече, и сице поющии правильно да запрещаются».9

Так, можно сказать, началась «новая» история древнерусского певческого искусства — в старообрядческой среде.

Церковно-певческие традиции у старообрядцев сохранялись и продолжали развиваться, прежде всего, в духовно-административных центрах, которые возникали в разных местах. Некоторые из них стали знамениты во всем старообрядчестве. Значение их распространялось на целые согласия, большие географические пространства, многие десятилетия и, даже столетия. Отдельные очаги стали известны, прежде всего, благодаря певческому искусству.

Один из первых центров старообрядцев поповского направления вошел в историю под названием СТАРОДУБЬЕ и ВЕТКА.10

В этих местах, как только поселились старообрядцы, были воздвигнуты храмы, постоянно совершались богослужения. На Ветке появилась своя школа иконописного письма.11 Здесь же началась практика переписывания певческих книг, сложились свои особенности почерка крюков, оформления цветных заставок, наконец, здесь был создан свой «ветковский роспев».12 В Клинцах действовала знаменитая во всем старообрядчестве типография, из которой книги расходились по всем уголкам России.13

Территория этого района в настоящее время поделена между Брянской, Гомельской, Черниговской областями и до сих пор густо населена старообрядцами. Здесь имеются общины как белокриницкого, так и беглопоповского согласий. Город Новозыбков (Брянская область) с 1963 года является религиозно-административным центром беглопоповской Церкви, город Клинцы (Брянская область) — епархиальный город Клинцовско-Ржевской епархии старообрядцев белокриницкого согласия. К сожалению, с 1986 года, после аварии на Чернобыльской АЭС, все эти места оказались в зоне радиактивного заражения.

 

Другим духовным центром являлся КЕРЖЕНЕЦ.

«Керженец — имя реки, протекающей в Семеновском районе Горьковской области и впадающей в Волгу. По названию реки называется местность, охватываемая ее течением… К концу ХVII века на Керженце существовало до ста обителей мужских и женских. При Петре I началось разорение их».14

В истории старообрядчества этот центр известен больше всего по роману П.И. Мельникова-Печерского «В лесах».15 Керженские скиты неоднократно разорялись, особенно во второй половине ХIХ века, самим П.И. Мельниковым-Печерским, бывшим чиновником особых поручений при нижегородском губернаторе. Но и в настоящее время в Нижегородской области проживает очень много старообрядцев, причем разных согласий.

Керженец не славился как певческий центр, хотя существуют рукописи, в которых встречаются песнопения, имеющие указания: «скитскаго перевода», или «творение керженских роспевщиков»;16 «керженского типица напев».17

 

Еще одним центром старообрядчества в конце ХVIII–нач. ХIХ в. был ИРГИЗ.

«Иргиз — местность в степном левобережье Волги, вдоль р. Б. Иргиз (ныне Саратовская область), где по манифесту имп. Екатерины II от 4 дек. 1762 г . было разрешено свободно поселяться и отправлять богослужение возвращавшимся из Польши старообрядцам (в основном выходцам с Ветки). Само переселение совершалось весьма просто: люди на границе объявляли свои имена и, взяв документ — рапорт, отправлялись в Саратовское воеводство для поселения на отведенных местах. Первоначально места здесь были глухие и дикие, сплошь покрыты лесами, где ютились не только звери, но лихие люди, так что даже на реку за водой ходили с ружьем. Колонизируя этот край, старообрядцы превратили его в житницу России, построили большие слободы, а вокруг них возросло по нескольку монастырей-скитов».18

Из всех исторических очагов старообрядчества Иргиз был знаменит именно как певческий центр с высокой культурой исполнения, культивировавшим демественный роспев. Помимо этого, здесь был создан свой «иргизский роспев». Херувимская песнь «иргизского роспева» и в настоящее время поется почти во всех старообрядческих общинах. Существуют целые рукописные сборники с подборкой большого количества песнопений под наименованием «иргизского роспева». Музыкально-стилистические особенности этого роспева пока не изучены в достаточной степени.19

Судьба этого центра плачевна. Он был разгромлен в первой половине ХIХ века по указанию императора Николая I .

 

Бесспорно, одним из главных певческих центров, сложившихся в старообрядчестве, являлись Гуслицы.

«Гуслицы — старинное название обширной местности в Подмосковной Мещере. Расположена между г. Куровское, Егорьевском и верховьями р. Нерской. Занимает площадь около 400 км , охватывая десятки сел и деревень».20

В Гуслицах с конца ХVIII по ХХ век целые династии старообрядцев в многочисленных селах занимались перепиской певческих рукописей. В начале ХХ века, в связи с начатым Л.Ф. Калашниковым печатным изданием певческих книг, это искусство стало приходить в упадок. Однако гусляками было создано такое количество рукописей, что до сих пор они имеются практически во всех уголках земли, где живут и молятся старообрядцы. Крупные собрания гуслицких рукописей есть во всех ведущих библиотеках нашей страны.

В Гуслицах всегда действовали храмы и молельные дома, даже в годы суровых гонений. Здесь осуществлялось и обучение пению.21 И поныне исторические гуслицкие места населены старообрядцами. В Ногинском, Орехово-Зуевском, Павлово-Посадском, Егорьевском районах действуют старообрядческие храмы. Особенно много старообрядцев проживает в г. Куровское и его окрестностях.

 

Наконец, главным центром с конца ХVIII и по настоящее время является Рогожское.

«Рогожское кладбище в Москве основано при Екатерине II . В 1771 году в Москве свирепствовала чума. Московским старообрядцам было отведено для погребения чумных покойников место за Рогожской заставой. Здесь постепенно возникло большое духовное пристанище с кельями, богадельнями и церквами…

За время своего существования Рогожское кладбище было руководящим центром старообрядчества. Таким оно остается и в настоящее время».22

Рогожское оставалось одним из немногих очагов в старообрядчестве, в котором никогда не прерывалась богослужебная практика, в том числе и певческая. Рогожское всегда являлось певческим центром. С ним связан деятельность выдающихся знатоков пения ХIХ-нач. ХХ века — М. Д. Озорнова, И. А. Фортова, Я. А. Богатенко, которые были руководителями хоров, создателями певческих Азбук, преподавателями знаменного пения. Конфискованная в 1918 году и Рогожской общины библиотека рукописей и книг (в том числе певческих) составляет широко известный в научной среде Фонд № 247 Российской государственной библиотеки. Именно на Рогожском во второй половине Х I Х века зародился знаменитый Морозовский хор. В начале ХХ столетия здесь проходили старообрядческие Соборы и съезды, на которых обсуждались вопросы церковно-певческого искусства.

Об историко-культурном значении Рогожского существует большая научная литература.23 История и значение «рогожских певческих традиций достойны отдельного исследования.

 

Помимо известных центров, в старообрядчестве существовало много локальных очагов, в которых бережно хранились певческие традиции, складывались местные особенности, создавались высокопрофессиональные коллективы. Все это предстоит изучить. Одним из таких мест является Стрельниковская община Костромской области.

 

Изучение певческих традиций старообрядческих общин позволило сделать ряд выводов.

 

Старообрядчество не есть некий застывший исторический «раритет». Это живая Церковь, со своими законами, традициями, самобытной культурой, требующей изучения как часть отечественной культуры в целом. Поэтому в старообрядчестве надо различать догматические, канонические и вообще письменные положения относительно того или иного явления и форму его реализации, воспроизведения на практике. Следует отделять то, что хранится исторической памятью от того, что создано с течением времени. Изучая любое явление в культуре старообрядцев, необходимо фиксировать его несколько раз в одном и том же месте, сравнивать с другими, учитывать оценку его самими носителями культуры. Важно при этом помнить, что сущность старообрядчества (во всех вопросах) сохранилась, прежде всего, в центре России, а не на окраине (в глубинке, или за рубежом).

 

Старообрядческая певческая культура, как культура профессиональная и письменная — едина в типологическом отношении. Но в рамках этого единства есть своя локальная, региональная специфика. Поэтому, в современной Русской Православной Старообрядческой Церкви (белокриницкого согласия) есть две церковно-богослужебно-общинных традиции. Одна из них связана с Москвой (это российская традиция ), другая с югом — возможно, с историческим местом в селе Белая Криница ( южная традиция ). По аналогии с ними имеются две певческих традиции.

 

В Старообрядческой Церкви как конфессии есть религиозно-административные, духовные центры, в том числе и певческие — изучение должно начинаться с них. Ведущим таким центром является Московская Рогожская община, а интересным локальным культурным и певческим очагом в ХХ веке — Стрельниковская община Костромской области. Созданная при сельском храме священником, отцом Григорием Лакомкиным (впоследствии епископом Геронтием), эта школа подготовила много высокопрофессиональных певцов. В Стрельникове на протяжении всего столетия не прерывалась богослужебная практика. Поскольку община была замкнутой, в ней сложились и сохранились самобытные исполнительские традиции, являющиеся, в своем роде, уникальными в масштабах всей старообрядческой певческой культуры.

 

Большую ценность в старообрядчестве имеет то, что хранится певцами изустно: речитативное чтение, пение по «напевке»; огромное значение имеет устная передача певческих навыков, непрерывная связь поколений.

 

Старообрядческое церковное исполнение имеет ряд особенностей: ровную динамику, цепное дыхание, четкую дикцию, звукоизвлечение, темпово-ритмическую нюансировку, стабильный регистр, профессиональное владение нотацией, систему обучения крюкам и пению в хоре. Самими носителями традиций певческая культура осознается в живом исполнении, в комплексе все музыкально-выразительных средств.

 

В современной старообрядческой певческой культуре есть пласт чисто устного пения — «напевка» — то есть исполнение какого- либо песнопения не по крюковым книгам, а по устной версии, сложившейся в приходе.

 

Устная версия — «напевка» — (по отношению к письменному источнику), не является формальным упрощением напева. Она представляет собой схему его ритмической и звуковысотной структуры в реальном воспроизведении. В стилистическом плане песнопение из невматического по складу превращается в силлабическое.

 

Устные версии напевов разных общин, сохраняя в целом типологическое единство, в каждом месте имеют свои особенности, которые являются «родным языком» для певцов и членов прихода и камнем преткновения для посторонних. От частого исполнение память певцов фиксирует главные, сущностные аспекты в структуре напева. Аналитические операции показали,24 что певцы знают правила сочетания элементов напева, правила построения формы, — поэтому могут создавать текст, по стилю и морфологии отвечающий требованиям средневекового канона. А это и доказывает, что старообрядцы не являются формальными носителями традиции — они мыслят категориями древней музыкальной системы. Вот в чем заключается основная ценность их культуры.

 

Из всего напрашивается следующий вывод: «напевка», устная версия — это музыкальный язык общины, на котором мыслят и певцы, и прихожане. Все для них является родным в этих напевах: темп, долгота звуков, опевание опорных звуков, каждый мелодический оборот и т. д. Таковой она — «напевка» — является в каждом приходе. В итоге можно подчеркнуть, что при типологическом единстве старообрядческой культуры — культуры средневекового характера, культуры профессиональной — особенное, индивидуальное, безусловно, проявляется, но в пределах, не допускающих разрушение канона.

 

Таким образом, «напевка» у старообрядцев не есть результат упадка их культуры и потери крюковой грамотности. Как и в других видах церковного искусства — иконописи, медном литье, искусстве полемической литературы и т. д. — старообрядцы в пении явились не просто формальными хранителями крюкового пения. Они создали целый пласт культуры, свой, самобытный, выстраданный во время гонений и запрещений — искусство пения по «напевке». Его отличает, помимо оригинальности, с одной стороны, отсутствие редакций данных напевов в письменных источниках до времени раскола на Руси, в иных средневековых культурах (в других странах и конфессиях), устный характер их передачи, а значит — непрерывный, не прекращавший свое существование на какое-либо время, следовательно, несущий живую память о всех поколениях, хранивших «старую веру»; с другой стороны, стилистика этих песнопений доказывает их органичную связь с культурой Древней Руси, с напевами, зафиксированными в певческих источниках, тем самым, подтверждая, что старообрядцы сохранили древнерусскую культуру в музыкальном мышлении, исполнении и интерпретации памятников, что они являются потомками той эпохи, для которой «…прежде всего это принцип преобладания общего над индивидуальным. Часть не существует сама по себе и не автономна, но включается в некую всеобщность. Как природа, так и общество представляют собой целостные комплексы, от которых зависят образующие их элементы. Всякая песчинка отражает целое и воплощает премудрость Творца, создавшего мир с его гармонической согласованностью и связанностью всех его частей. Свой смысл и значение всякое индивидуальное получает от общего».25

 

Старообрядческий церковный календарь на 1986 г . – М., 1986. С. 55.

Келдыш Ю. В. История русской музыки. – М.: Музыка, 1983. Т. 1. С. 375. Преображенский А. В. Вопрос о единогласном пении в Русской церкви ХVII века: Исторические сведения и письменные памятники. – СПб., 1904. – 79 с. – (Памятники древней письменности и искусства; Вып. 155).

Смирнов П. С. Внутренние вопросы в расколе в Х VII в. – СПб., 1898. – С. 195.

Келдыш Ю. В. История русской музыки. – М.: Музыка, 1983. Т.1. С. 183.

Музыкальная эстетика России ХI-ХVII веков: [Документы и материалы] / Сост. текстов, пер. и общ. вступ. ст. А. И. Рогова. – М.: Музыка, 1973. – 245 с. – (Памятники муз.- эстетической мысли). Житие протопопа Аввакума, им самим написанное и другие его сочинения. – Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1990. – 351 с.Церковное пение: Ежемес. Старообрядческий журн. – Киев, 1990. - № 1-12. – 338 с.

Пожидаева Г. А. Демественное пение в рукописной традиции конца ХV-ХIХ веков: Дис… канд. иск.- М., 1982.- 201 с.

Книга Степенная царского родословия // ПСРЛ. – СПб., 1908-1913. – Т. 21. – 2 ч.

[Валсамон и Зонара]: Номоканон костантинопольского патриарха Фотия с толкованием Вальсамона / Рус. пер. с предисл. и примеч. В. А. Нарбекова. – Казань: Тип. ун-та, 1899. – Ч. 2. – 528 с. [В ХVII веке В. и З. были известны по изданию Афонского Номоканона — примечаний к Большому Требнику].

Ответы Александра Диакона (на Керженце) поданные Нижегородскому епископу Питириму в 1719 году // Беспл. прил. к журналу «Старообрядец». – 1906; Переизд.: М.: Изд-во «Церковь», 1995. С. 117-118.

Певческой культуре Ветковско-Стародубского центра посвящен ряд исследований. См. Богомолова М. В. История бытования древнерусских роспевов и певческих книг в Ветковско-Стародубских слободах ХVII-ХХ вв. // Невские хоровые ассамблеи: Всерос. фестиваль: Материалы Всерос. научн.-практ. конф. «Прошлое и настоящее русской хоровой культуры». Ленинград, 18-24 мая 1981 г . / Сост.: А. С. Белоненко. – М., 1984. – С. 105-107. Богомолова М. В., Кобяк Н. А. Описание певческих рукописей ХVII-ХХ вв. Ветковско-Стародубского собрания МГУ // Русские письменные и устные традиции и духовная культура: (По материалам археогр. экспедиций МГУ 1966-1980 гг.). – М., 1982. – С. 162-227. Денисов Н. Г. Традиции пения старообрядцев юго-западной части России и Верхнего Поволжья // Музыкальная культура Средневековья / МГК. – М., 1992. – Вып. 2. – С. 161-211. Денисов Н. Г. Устные традиции пения у старообрядцев: пение по «напевке», вопросы интерпретации: Дис. … канд. иск. / РАМ им. Гнесиных. – М., 1996. – 267. – Ркп. Культурой Ветки много занимались археографы МГУ. Русские письменные и устные традиции и духовная культура. – М.: Изд-во МГУ, 1982. – 318 с. Смилянская Е. Б. К изучению историко-культурного значения Ветковско-Стародубского старообрядческого центра в ХVIII-ХХ вв. // История Церкви: изучение и преподавание: Материалы научн. конф., посвящ. 2000-летию христианства, 22-25 нояб. 1999 г . – Екатеринбург, 1999. – С. 205-210. Поздеева И. В. Археографические работы Московского университета в районах древней Ветки и Стародуба (1970-1972 гг.) // Памятники культуры. Новые открытия: Ежегодник, 1975. – М.: Наука, 1976. – С. 52-69.

Гребенюк Т. Е. Художественное своеобразие ветковских икон: Технико-технологический аспект // Старообрядчество: История, культура, современность. – М., 1998. – Вып. 6. – С. 6-69. Нечаева Г. Г. Ветковская икона. – Минск, 2002. – 268 с. и др.

Бобков Е. А., Бобков А. Е. Певческие рукописи с Ветки и Стародубья // ТОДРЛ. – 1989. – Т. 42. – С. 448-451.

Кириллические издания старообрядческих типографий к. ХVIII — нач. ХIХ вв.: Каталог / ЛГУ, Научн. б-ка им. М. Горького; сост. А. Вознесенский. – Л.: изд-во ЛГУ, 1991. – 159 с.

Старообрядческий церковный календарь на 1982 г . – М., 1982. С. 61.

Мельников П. И. (Андрей Печерский). В лесах. – Саранск, 1993. – Кн. 1. – 560 с.; кн. 2. – 511 с.

Алехина Л. И. Певческие книги в собрании ЦМ и АР // Музыкальная культура средневековья / Моск. гос. консерватория. – М., 1992. – Вып. 2. – С. 90-92.

Русские письменные и устные традиции и духовная культура. – М.: Изд-во МГУ, 1982, С. 188.

Старообрядчество: Лица, предметы, события и символы: Опыт энцикл. словаря / Сост.: С. Г. Вургафт, И. А. Ушаков. – М.: «Церковь», 1996. – С. 125.

Церковное пение: Ежемес. Старообрядческий журн. – Киев, 1909.- С. 329-333. Современный исследователь А. С. Ряжев, говоря о культурных традициях Иргиза, пишет: «Нельзя сбрасывать со счетов и воздействие на массу музыкальной традиции, также получившей развитие на Иргизе. В монастырях существовала певческая школа, обогатившая духовную музыку «иргизским» вариантом знаменного роспева / ЛАИ УНЦ. Собр. IХ. 3 28 Р /503/. Нотнопевческие рукописи, среди которых находились уникальные певческие сборники, составляли до четверти всего книжного фонда монастырских библиотек». Ряжев А. С. Иргизские старообрядческие общины во 2-й пол. ХVIII— 1-й пол. ХIХ в.: Автореф. канд. дис. / Ин-т рос. Истории РАН. – М., 1995. – С. 27.

Географический словарь Московской области. – М., 1967. – С. 65.

О роли Гуслиц в певческом искусстве много писалось на страницах старообрядческой прессы в начале ХХ века. См., н-р, Церковное пение: Ежемесячный старообрядческий журн. – Киев, 1909. – №№ 1-12. – 338 с.Этим районом активно занимаются современные ученые разных специальностей. Бобков Е. А. Певческие рукописи гуслицкого письма // ТОДРЛ. – Т. 32: Текстология и поэтика русской литературы ХI-ХVII вв. – С. 388-394. Сарафанова Н. С., Дробленкова Н. Ф. Поездка за рукописями в Орехово-Зуевский и Куровской районы Московской области в декабре 1958 г . // ТОДРЛ.- Л., 1960.- Т. 16. – С. 539-542. Войтенко А. Ф. Заметки о лингвистических границах старообрядческих говоров Подмосковья // История и география русских старообрядческих говоров. – М., 1995.- С. 14-18. Лизунов В.С. Старообрядческая Палестина. – Орехово-Зуево, 1993. и др.

Старообрядческий церковный календарь на 1982 г . - М., 1982. С. 62.

Макаров В. Е. Очерк истории Рогожского кладбища в Москве: (К 140-летию его существования, 1771-1911). Переизд.- М.: Барс, 1994.- 76 с. Мариничева Г. А. В ожидании благовеста: О жизни Рогожского кладбища в 20-е и 30-е годы / Вспоминает Галина Мариничева // Родина.- 1990.- №9; Церковь.- 1990.- №0.- С. 66-71. Мариничева Г. А. Страницы к истории старообрядческого Рогожского кладбища в Москве (центра Старообрядческой церкви, приемлющей священство Белокриницкой иерархии).- М., б. г. – Ч. 1. – 37 с.; Ч. 2. – 60 с. – Ркп. Рукописные собрания Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина: Указатель. – М., 1986. Т. 1. Вып. 2. – 382 с. Горячева Т. Д. Источники по истории Рогожской староорядческой общины (2-я пол. ХIХ — нач. ХХ в.): Опыт источниковедческой характеристики // Мир старообрядчества: История и современность. – М.: Изд-во МГУ, 1999. – Вып. 5. – С. 118-152. Мир старообрядчества. – М.; Бородулино, 1996. – Вып. 3: Книга. Традиция. Культура. – 250 с.

См. об этом Н. Г. Денисов. Стрельниковский хор Костромской земли. Традиции старообрядческого церковного пения. М., 2005. 480 с.

Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. – М.: Искусство, 1972. – С. 250.