Черноголовская газета № 55 (912) от 31 декабря 2008 года - 1 (914) от  15 января 2009 года

Лабиринты судеб

Светлана Калачёва

Много лет назад к Т.Н. Жуковской, работающей в настоящее время старшим научным сотрудником культурного центра Дома-музея Марины Цветаевой, перешёл уни­кальный архив семей Лубны-Герцык и Жуковских. На его основе и по другим материалам Татьяна Никитична издала несколько книг о жизни этих семей: "Евгения Герцык. Лики и образы", "Таинства игры. Аделаида Герцык и ее дети", "Сестры Герцык. Письма".

Род Лубны-Герцык известен с XVI века, когда получил от польского короля дворян­ство, позже узаконенное русскими царями. Жуковские - мелкопоместные дворяне с XVIII века, земли получили в начале XIX. 

В XX веке эти семьи породнились дважды: Дмитрий Жуковский женился на Аделаиде Герцык, а племянница Дмитрия Любовь Александровна вышла замуж за брата Адела­иды - Владимира Казимировича.

Сёстры

Аделаида и Евгения роди­лись в семье инженера-путейца Казимира Антоновича и Софьи Максимилиановны (в девичестве Тидебель) Луб­ны-Герцык. Сестры были дружны всю жизнь. Они ра­но лишились матери, но были окружены любовью и вниманием новой жены отца Евгении Антоновны (в деви­честве Вокач).

В 70-90-е годы XIX века Лубны-Герцыки жили глав­ным образом в Александрове Владимирской губернии, в большом вместительном до­ме, возведенном отцом. В это время Казимир Антоно­вич участвовал в строитель­стве Ярославской железной дороги, потом ветки на Ива­ново - из-за этого один год семья провела в Юрьеве-Польском. В доме Герцыков любили принимать гостей, среди которых были и семья Л.Ф. Лагорно (жена худож­ника приходилась родной сестрой Казимиру Антоно­вичу), и актриса О.Л. Книп- пер. На домашней сцене час­то разыгрывали спектакли.

Романтическая мечта отца о юге, море, уходившая кор­нями в его детство и юность (дед сестер, А.К. Лубны-Гер­цык, - защитник Севастопо­ля в 1854-1855 годах), спо­собствовала переезду семьи в Севастополь и покупке дома в Судаке.

В самом конце XIX века семья переезжает в Москву. Сестры, жившие в патриар­хальной среде провинциаль­ных городов, оказываются вовлеченными в культурную орбиту второй столицы. Они работают с издательствами, для которых выполняют пе­реводы Жана Мари Гюйо, Фридриха Ницше, Джона Рескина, Питера Альтенберга и др. Затем в различных изданиях появляются статьи и стихотворения Аделаиды. Евгения, испытывая склон­ность к философскому по­знанию мировой культуры, в 1900 году поступает на Выс­шие женские курсы, на исто­рико-философское отделе­ние, которое через 5 лет оканчивает с отличием.

В 1905 году она знакомит­ся с Вячеславом Ивановым. Встреча происходит в Пе­тербурге, где Герцык со­трудничала в журнале "Воп­росы жизни", а также пере­водила тексты философских книг для издания Д.Е. Жу­ковского. После смерти Ли­дии Зиновьевой-Аннибал, жены В. Иванова, Евгения и Аделаида всячески старались поддержать поэта в его горе. Эта дружеская опека продол­жалась до тех пор, пока он не попал под влияние мисти­ческой антропософки Анны Минцловой.

Владимир Казимирович Герцык, Любовь Александровна Жуковская (с сумочкой), Евгения Казимировна Герцык и Евгения Антоновна (мать Владимира)

Жизнь вытесняет сестер Герцык из ближайшего окру­жения Иванова, когда Аде­лаида выходит замуж за изда­теля Жуковского и уезжает за границу. Евгения, решившая последовать за сестрой, ощу­щала разлуку с поэтом очень болезненно, так как она бо­готворила Иванова. Отноше­ния их были длительны и сложны, с ним она пережила счастливейшие и тяжелей­шие моменты своей духов­ной и личной жизни. Все же Евгения оставляет поэта, не желая мириться со многим в их отношениях, не в силах перебороть свой самостоя­тельный и независимый ха­рактер. Однако в трудные пе­риоды В. Иванов обращается к Евгении за поддержкой.

Она пишет ему письма, полные любви и глубоких размышлений. Такое впечат­ление, что на расстоянии ее чувство становится возвы­шенным и созидательным, а рядом с любимым преобра­зуется в бесплодные мучительные переживания.

В 1909 году на пике душев­ного кризиса, связанного с отдалением В.Иванова, в жизни Евгении появляется, как она говорила, "счастливая моя дружба" - Николай Алек­сандрович Бердяев. Их отно­шения продлились долго. Бердяев будет вспоминать Евгению в эмиграции: "Для меня имела значение дружба с Е.Г., которую я считаю од­ной из самых замечательных женщин ХХ века, утонченно­культурной, проникнутой ве­яниями ренессансной эпохи".

Имена сестер Лубны-Гер­цык можно часто встретить в дневниках, письмах и мему­арах многих известных лич­ностей, их ценили Н.Бердя­ев, Л.Шестов, С.Булгаков, М.Волошин, М.Кузмин, А.Белый, В.Иванов, В.Эрн и др. Ф.Степун в воспомина­ниях "Бывшее и несбывше­еся" пишет: "Сестры Герцык принадлежали к тем замеча­тельным русским женщи­нам, для которых жить зна­чило духовно гореть".

Новый виток жизни

Аделаида Герцык (бабушка Т.Н. по линии отца) поздно вышла замуж. Дмитрий Ев­геньевич Жуковский - изда­тель философской литерату­ры, переводчик, обществен­ный деятель и ученый-биолог - был хорошо известен в лите­ратурной среде. В свое время он являлся членом "Союза ос­вобождения" - нелегального политического объединения либеральной интеллигенции. В 1905 году издавал журнал "Вопросы жизни". Работав­ший в редакции журнала А.М. Ремизов писал о нем: "Хозяин наш, издатель "ВЖ", - Д.Е. Жуковский, замечательный человек, философ, микробио­лог, обуянный двумя страстя­ми: купить имение и женить­ся, впоследствии и женив­шийся на поэтессе А.К. Гер­цык". Их свадьба состоялась в январе 1908 года в Париже. Шафером был М. Волошин.

Через год родился первенец - Даниил, спустя четыре года - Никита. Аделаиде Казими­ровне было уже к сорока. Она проживет еще 11 лет, и все они будут наполнены борьбой за выживание детей в тяже­лые годы русского лихолетья.

Лидия Юдифовна Бердяева, Николай Александрович Бердяев, Аделаида Казимировна Герцык, Евгения Казимировна Герцык, Максимилиан Александрович Волошин, Любовь Александровна Жуковская

Гонения

Революцию и наиболее тя­желые смутные времена семья Герцык пережила в Крыму, в Судаке. Евгения и Владимир с семьей жили в доме, купленном еще отцом, поблизости Дмитрий Ев­геньевич Жуковский постро­ил большой каменный дом для своей семьи. В эти годы в Крыму по разным обстоя­тельствам оказались М. Во­лошин, А. Цветаева, С. Пар- нок, И. Шмелев. Несмотря на ужасы, творящиеся вок­руг, это был своеобразный остров творчества.

В 1921 году трое из семьи Герцыков - Владимир Кази­мирович, Аделаида и ее муж Дмитрий Евгеньевич Жуков­ский - оказались в тюрьме. Тогда всем троим повезло, они вышли на свободу, но в Крыму им нельзя было оставаться. Над ними постоянно нависала угроза арестов, в своих домах они были уже не хозяева. Аделаида Герцык писала сестре: "Теперь уже все взято, но я думаю о том, что надо благодарить Бога, что у нас не берут и не могут взять главное - детей".

Несмотря на все труднос­ти, связанные с переездом, Жуковские уезжают в Сим­ферополь, Герцыки - на Кав­каз. Мечтающей о творчест­ве Евгении пришлось быть матерью и воспитательницей для племянницы, сиделкой для больной невестки и по­жилой матери, центром и двигателем всей беспомощ­ной семьи.

Дмитрий Евгеньевич сумел получить работу преподавате­ля в университете. Жили впроголодь. Младший, Ника, часто болеет: не хватало еды, витаминов. Аделаида, боль­ная, полуглухая - здоровье было подорвано заключением в подвалах чека, выбивалась из сил, чтобы одеть, накор­мить большую семью. О сти­хах она даже не думала, но они сами приходили к ней, особенно по ночам. Свою го­речь изливала она в письмах родным и знакомым, но оста­валась мужественной до кон­ца, храня в душе веру в Бога и надежду на лучшее будущее.

В 1927 году, уже после смерти Аделаиды, Дмитрия Евгеньевича снова арестова­ли. Старый либерал, изда­тель философской литерату­ры провел несколько меся­цев в симферопольской тюрьме и затем по приговору суда на три года был сослан на поселение в город Тотьму.

”Адины мальчики”

Жуковскому разрешили в течение одного дня перед отправкой в Вологодскую гу­бернию пристроить детей - поступившего в Симферо­польский институт Даниила и 13-летнего Никиту. Он попросил своих коллег по университету навещать маль­чиков (хотя непонятно, как бы они оплачивали снимае­мое жилье, питались и одева­лись). В семье коллеги Дмит­рия Евгеньевича - Михаила Поливанова - росли трое мальчиков. Обсудив ситуа­цию, Поливановы решили взять младшего Жуковского к себе. Пять лет прожил он с этими людьми, ставшими ему родными. Помогали и Фран­ки - семья математика М.Л. Франка, брата эмигрировав­шего философа С.Л. Франка и друга Д.Е. Жуковского.

Даниил за три года прошел курс физико-математическо­го факультета Симферо­польского пединститута.

"Эти мальчики просущество­вали всю зиму как птицы не­бесные: на все мои вопросы, как они питаются и т.п., Да­ниил только отвечал востор­гами по поводу Тютчева, Блока и т.д. Такие они, Адины мальчики!" - пишет Евге­ния Герцык Максимилиану Волошину 19 мая 1929 года.

Уцелевшие после обыска записи дневника Даниила воссоздают образ голодающе­го юноши. На последние гро­ши он покупает билеты на концерты, приходит в вос­торг от музыки и стихов. Пос­ле окончания института Да­ниил работает в школах рабо­чей молодежи, пишет стихи.

Отец и сыновья

В 1932 году Жуковские - ссыльный отец с сыновьями - объединились в Иванове. Там Никита поступил в Ивановс­кий мединститут. Идиллия длилась недолго: отца пересы­лают в другой город, в Но­гинск. Даниил переезжает в Москву, манящую его литера­турным и художественным общением, поступает в универ­ситет, вскоре женится на Анне Ивановне Ходасевич (второй жене В. Ходасевича) и поселя­ется в доме ее брата, известно­го писателя, друга Александра Блока, давнего знакомого Дмитрия Евгеньевича по со­трудничеству в "Вопросах жиз­ни" Георгия Чулкова. Дом на­ходился на Смоленском буль­варе и был уникальным куль­турным центром Москвы в 30-е годы. Но уже в июне 1936 года Даниил был арестован по обвинению в "измышлениях о жизни советских людей" и в хранении "контрреволюцион­ных" стихов Максимилиана Волошина, а через полтора го­да расстрелян в Орловской тюрьме.

Татьяна Никитична Жуков­ская узнала о трагической судьбе Даниила спустя много лет. Когда после XX съезда люди стали возвращаться из небытия, она представляла, что он освобожден и только не может их найти. Увы, напрас­ные надежды. Лишь в 1994 го­ду ей удалось увидеть в архиве ФСБ НКВД с приговором особой тройки, вынесенным в Орловской тюрьме 15 февраля 1938 года: расстрел... Это было накануне дня рождения мате­ри, в Сретенье.

С верой в светлую жизнь

С 1927 года Евгения с семьей брата поселяется на Кавказе и проводит там одиннадцать тя­желых лет. В 1938 году Герцы- ки перебрались под Курск, Владимир Казимирович участ­вует в организации заповедни­ка "Стрелецкая степь", потом долгое время работает там лес­ничим. В Москву Евгения выезжала несколько раз: отдох­нуть и проведать племянников.

В 1941 году с известием о вторжении гитлеровских войск в СССР начинается эвакуация заповедника в тыл, но семья Герцык из-за лежачей больной (жены брата) не в состоянии была преодолеть далекий пере­езд. Трое стариков лишь пере­бираются подальше от магист­рали Харьков - Москва, в дерев­ню Зеленая Степь. В начале 1944 года Евгения умирает с надеждой на лучшее, которую она не теряла в течение двух десят­ков лет: "Верю я во все светлею­щую жизнь."

После войны Никита Дмит­риевич, проезжая через Курс­кую область, завозит трехлет­нюю Таню к своей двоюродной сестре Веронике и дяде Влади­миру Казимировичу, снимаю­щим угол в деревушке при за­поведнике. На много лет Веро­ника становится, по сути, ма­мой девочке. Она часто расска­зывает Тане о ее знаменитых предках, об их интересных и таких непростых судьбах.

Позже, став студенткой, Тать­яна увлекается творчеством по­этов Серебряного века, особен­но ей нравятся стихи Марины Цветаевой. Как-то 19-летняя девушка приезжает на канику­лы к Герцыкам и рассказывает родным о своем увлечении. И тут Вероника встрепенулась: "Но я же тебе столько говори­ла про те времена!" Она доста­ла старый запыленный чемо­дан, в котором бережно храни­лась целая эпоха семей Герцык-Жуковских. Девушка впервые прочитала стихи сво­ей знаменитой бабки. Впосле­дствии Татьяна Никитична стала хранительницей уни­кального семейного архива.

Сегодня она работает в музее Марины Цветаевой, все силы отдает публикациям обширно­го наследия своих родственни­ков: бабушки поэтессы Адела­иды Герцык и ее сестры мему­<аров - ред.> аристки Евгении Герцык, репрессированного и расстрелянного дяди - Даниила Жуковского.

В чужом родном краю

Никита Дмитриевич до войны успел закончить мединститут, поработать в глубинной деревне Кукобай Ярославской области. Во время войны был распределен в тыловой госпиталь в город Муром с постоянными выездами на передовую за ранеными. В этом госпитале он встретил свою будущую жену - только что ускоренно окончившую Горьковский мединститут Веру Александровну Успенскую. Она была также из растерзанной многодетной семьи священника. Когда ее отца Александра Успенского арестовали, мать Анна вскоре умерла от горя. Детей разобрали на воспитание родственники.

Вера росла в семье тети. В настоящее время семьи ее сестры и братьев проживают в Нижнем Новгороде и с удовольствием поддерживают общение с Татьяной Никитичной.

Дети репрессированных Александра и Анны Успенских: вместе спустя годы

Свой дом Никита Дмитриевич и Вера Александровна создавали на пустом месте. После войны у них не было ничего, кроме трех детей, не было пристанища, куда можно было бы вернуться после демобилизации.

Поселились на юге, где можно обходиться без теплой одежды, где легче, казалось, прожить. В Теберде в это время создавалась туберкулезная здравница, туда и устроились Никита Дмитриевич и Вера Александровна и проработали там много лет.

До последних дней они жили в небольшом сельском домике. Со временем дети их разлетелись в разные города. Младший сын Юрий пошел по стопам родителей - работает хирургом в Ставрополе, старший Владимир всю жизнь провел невдалеке от Теберды - на обсерватории в Зеленчуке, воспитывал трех дочерей (обе его жены рано скончались).

Татьяна после окончания университета поселилась в Черноголовке, 23 года проработала в Институте экспериментальной минералогии, а ныне - в Москве, в музее Марины Цветаевой.

Теберда стала для Никиты Дмитриевича и Веры Александровны раем, где они построили дом, где вырастили троих детей и где прожили долгую и, насколько это возможно, счастливую жизнь.

Перевоплощение

Перед смертью, утешая жену, Никита Дмитриевич сказал: "Не плачьте, я не умираю - я перевоплощаюсь".

Он успел порадоваться внукам: Алексею - сыну Татьяны; Дмитрию и Александру - сыновьям Юрия; Наталье, Вере и Нине - дочерям Владимира. Вера Александровна дожила до первых правнуков: у Алексея родился сын, названный в честь деда Никитой; у Александра - сын Дмитрий, а у Дмитрия - дочь Анастасия.

В 2007 году появилась на свет праправнучка Аделаиды Герцык - Адель. Станет ли она поэтессой или будет просто умной и заботливой матерью - покажет время. Семья, разделившая трагическую судьбу своей Родины, возрождается.

Поделитесь с друзьями